— Теперь я понимаю, что совершила ошибку.

Закинув руку на затылок, Тринити вынула из волос несколькочерепаховых шпилек, тряхнула головой, и ее светло-золотые волосы потокомхлынули ей на плечи и на спину.

Джек застыл как зачарованный, не смея представить себе, чтоон почувствовал бы, погрузив лицо в эти шелковистые, мягкие локоны и шепчаслова — о, любые слова! — способные успокоить ее.

И тут он заметил, что пальцы Тринити снова заняты: на этотраз тем, что она быстро-быстро расстегивала пуговицы на спине своего уродливогочерного платья. Она произнесла заносчиво, хотя голос ее дрожал от волнения:

— Я сделаю все возможное, чтобы доставить вамудовольствие, мистер Райерсон. Само собой, в известных пределах. Я вовсе неханжа, но и не шлюха…

— Конечно, нет! — Райерсон подбежал к ней и взялее руки в свои. — Господи помилуй, мисс Стэндиш, неужели вы думаете, что ясчитаю вас непривлекательной? Вы самая красивая женщина, какую мне когда-либодовелось обидеть. Если бы это было просто искушение, я упал бы перед вами наколени в тот же миг, как впервые увидел вас. Но я доверенное лицо, вашпотенциальный деловой советник и не вправе пользоваться преимуществамисоздавшегося положения. Ведь вы это понимаете, не так ли?

С минуту Тринити изучала выражение его лица, потомулыбнулась трепетной улыбкой, от которой у Джека замерло сердце.

— Я и вправду самая красивая женщина, которую вамкогда-либо довелось обидеть?

— Безусловно.

Тринити рассмеялась негромко и мелодично.

— Как это мило звучит. Глупо, но приятно. Благодарювас.

Райерсон отпустил ее руки.

— Рискуя обидеть вас еще больше, позволю себепредположить, что на самом деле это Расселу Брэддоку должно быть стыдно засебя.

Тринити выпятила губы.

— Он знал, что вы намерены сделать такое предложение,но ничего не сообщил мне. Чего ради он так поступил?

— Он брачный агент, — напомнил Джек.

— Да, но… — Тринити нахмурилась. — Столько усилийради того, чтобы устроить брак на шесть коротких месяцев? Или вы полагаете…

— Я не могу придумать иного объяснения, а вы?

Глаза у нее снова вспыхнули, но на этот раз Джек чувствовалсебя свободно и радовался тому, что гнев Тринити направлен на Рассела Брэддока.

— Никогда не видел таких глаз, как у вас, мисс Стэндиш.Цветом они напоминают фиалки.

— У моей мамы были такие же.

— Она, вероятно, была очень красива.

— Мне говорили, что это так, — вздохнулаТринити. — Я разочаровалась в мистере Брэддоке. Он, конечно, принимаетнаши интересы близко к сердцу, но я объяснила ему в совершенно недвусмысленныхвыражениях, что не намерена осесть дома возле мужа до тех пор, пока не объедувесь белый свет. А на это уйдут годы. Зачем же он в таком случае пытаетсяманипулировать мной?

Джек только пожал плечами, а Тринити повторила сказанные имслова:

— Он брачный агент. И попросту льет воду на своюмельницу, верно?

— Я так не думаю, — возразил Джек.

Явно смягчившись, Тринити вернулась в свое кресло.

— Хотелось бы, чтобы он меня к этому подготовил.

— Мне тоже хотелось бы этого. Но все же новость добрая,не так ли?

— Не знаю, — протянула Тринити. — Я имею ввиду, хорошо, что нам не надо вступать в брак из одних только деловыхсоображений. Но такова была последняя воля дедушки, мистер Райерсон. Даже есливаш план удастся, я не уверена, что когда-либо смогу с этим примириться ичувствовать себя нормально.

Джек присел на краешек стола поближе к ней.

— Вдумайтесь в то, что вы говорите. Неужели вы верите,что, умирая, ваш дед желал, чтобы вы сочетались браком с незнакомым человеком?Осудить себя на первую брачную ночь с мужчиной, который женился на вас толькоиз меркантильных соображений, это ведь… Нельзя, впрочем, утверждать, что тутимели бы место лишь финансовые причины, — поспешил добавить Джек, — япросто имел в виду…

Тринити расхохоталась.

— Бедняга, вы, должно быть, сочли меня помешанной. Японимаю, о чем вы говорите, и согласна с вами по крайней мере в одномотношении. Я уверена, что в глубине души дедушка надеялся, что я и мой мужполюбим это ранчо, захотим прожить здесь всю жизнь и создадим семью.

— Это верно, — сказал несколько приободрившийсяДжек. — Но вы хотите от жизни совершенно иного. Прежде всегопутешествовать. Я пока не могу ручаться, что добьюсь для ранчо прежнегопроцветания, но, несомненно, вернусь в Бостон, как только дела здесь пойдутгладко.

Уверяю вас, что по натуре я отнюдь не фермер.

Глаза у Тринити озорно заблестели.

— Не беспокойтесь, сэр. Я вовсе не хочу сделать из васфермера или своего мужа на всю оставшуюся жизнь. Но я понимаю, почему мистерБрэддок не мог отказаться от мысли найти для вас невесту. Вы так привлекательныи добросердечны. Постараюсь найти для вас невесту сама.

— А я найду для вас жениха, который захочет объехатьвесь мир вместе с вами и к вашему глубокому удовлетворению, — парировалудар Джек. — Кстати, вы не думали попросить Брэддока заняться поискамитакого молодца?

Уж ему-то известно, где их искать, я это знаю пособственному опыту.

— Неужели?

Джек откашлялся, досадуя на себя за то, что не к местувспомнил об Эрике и ее моряке, но слово уже сорвалось с губ, а оно, какизвестно, не воробей; выпустишь, так не поймаешь.

— Брэддок не говорил вам, как он услышал обо мне?

— Говорил, что у вас с ним есть общая приятельница,которая высоко ценит и вас и его.

— Меня она просто обожает, — с кривой усмешкойпроизнес Джек. — Она, собственно, вышла бы за меня замуж, не вмешайся вэто дело Брэддок. Это длинная история, но если я здесь останусь, то как-нибудьрасскажу ее вам, хотя бы для того, чтобы убедить вас, что Брэддок мастеротыскивать любителей приключений для женщин, которые страстно жаждут подобнойчепухи.

— О Боже!

— Мои слова прозвучали горько?

— Отчасти. — Тринити встала и посмотрела ему прямов глаза. — В целом это звучит так, словно Брэддок сделал для вас доброедело.

— Он так и говорит.

— И наверное, это правда. Вы заслуживаете женщину,которой нужен такой мужчина, как вы.