«Если она хотя бы наполовину так непостоянна, как другиеженщины, которых тебе довелось встречать, — сказал он себе, легкойпоходкой выходя в прихожую и направляясь к лестнице, — то сейчас она ужепреодолела свое раздражение и, наверное, признательна тебе за то, что ты нашелспособ избавить ее от злополучной брачной ночи».

Захлопнув за собой дверь собственной спальни, Тринитистянула траурное платье и, наподдав ногой, отшвырнула через всю комнату в угол.Пропади пропадом ее план с ходу предотвратить возможные похотливыедомогательства со стороны нового делового партнера! Знать бы заранее, что этотдуралей страдает от неразделенной любви и что ему безразличны все женщины насвете, за исключением какой-то Эрики, которая разбила его сердце!

«Мистер Брэддок должен был тебя предупредить! —твердила она себе, кипя негодованием. — Ты повела бы себя совершеннопо-другому. Более того, нашла бы кого-нибудь еще — мужчину, который захотел быжениться на тебе, несмотря на твои бесчисленные недостатки».

Увы, теперь уже слишком поздно. А если бы и не так, онахочет Джека Райерсона. Точнее, ей необходима его компетентность. Пятнадцатьминут наедине с ним подтвердили слухи о его логическом уме и способностисосредоточиться на деле и только на деле, если не считать семьи и этой егодрагоценной утраченной любви. И она просто не могла забыть, как уверенно онобращался с лошадью, словно всю жизнь провел в седле, что, само собой, былоочень далеко от истины. К тому же он, как никто другой, справится с задачейспасения ранчо «Сломанная шпора». Это значит, что Джек Райерсон — самаяподходящая кандидатура на обе роли — делового партнера и временного мужа.

"Стало быть, ты должна извиниться перед ним немедленно.Постарайся заручиться поддержкой младших девочек. Если они захотят остаться,Джеку будет непросто принять иное решение. А самое главное, ты должнарассказать ему о дедушке. Помочь ему понять, каким было ранчо до того, как делапошли скверно. Мистер Райерсон хочет получить выгоду, только и всего. Докажиему, что здесь он заработает целое состояние.

С течением времени он начнет понимать дедушку и будетвозмущен действиями, посредством которых эти негодяи, эти ужасные Крауны хотятотобрать у нас все то, во что дедушка вложил все свои силы и всю свою любовь.

Если мистер Райерсон поймет это, он должен понять и то, чтомы не можем поступать вопреки желаниям дедушки.

Мы станем получать огромные доходы с этого ранчо, но толькоесли будем честно вести дела".

Размышления Тринити были прерваны чьим-то стуком в дверь, иона улыбнулась с облегчением. Надеясь, что у нее появилась возможностьпредстать перед своим партнером в более женственном — не говоря уже о том, чтов более привлекательном, — виде, Тринити быстро надела скромный, но оченьей шедший розовый пеньюар и отворила дверь, но обнаружила за ней не Джека, амилую маленькую девочку.

— Та леди велит, чтобы вы поскорее шли пить чай с пирожнымивместе с нами, — торжественно объявила Джейни.

— Та леди? Ты имеешь в виду Элену? Пирожные — этозамечательно, правда? Но сначала мне надо выбрать какое-нибудь платьепонаряднее и надеть его. Может, останешься и поможешь мне?

Джейни кивнула и вошла в комнату, разглядывая все большимизелеными глазами. Добравшись до открытой двери на балкон, спросила:

— А детям можно туда выходить?

— Конечно. — Трннити вывела девочку на свежийпредвечерний воздух и, слегка поддразнивая, спросила:

— Хочешь увидеть коров? Но они еще вон там, за горкой.

Девочка посмотрела в ту сторону сквозь решетчатые перила испросила:

— Мы завтра пойдем туда погулять?

— Да.

Джейни удовлетворенно кивнула и повернулась к хозяйке дома:

— Вы с Джеком поссорились?

— Бог мой, ты слышала, как мы спорили? Надеюсь, мы тебяне слишком огорчили.

Девочка пожала узкими плечиками.

— На Джека никто не повышает голос. Кроме… — Джейнизапнулась и поморщилась. — Ладно, это не важно.

— Ты, наверное, хотела упомянуть об Эрике? — спросилаТринити, борясь с лишенным всякого смысла приступом ревности по отношению кбывшей нареченной Джека.

Джейни еще шире распахнула свои огромные глаза.

— Нет, Эрика ни-ког-да не повышает голос. Она говорит,что это неприлично для леди. Но это только первая причина.

— Первая причина?

— Да, а вторая тоже есть. Мы не должны показыватьмужчине, что он нас задел.

Невольно заинтригованная, Тринити спросила:

— Почему?

— Я не помню. Но Мэри помнит. Она вообще все помнитлучше, чем я.

Тринити сочувственно улыбнулась девочке:

— Серьезно? А кто же тогда смеет повышать голос натвоего брата?

— Луиза. Она очень хорошая, но грубая, ужасно грубая.

— А так как я повысила голос на него, ты и менясчитаешь грубиянкой, да?

Джейни хорошенько обдумала вопрос, прежде чем ответить:

— Вы не были грубой, а только расстроенной, и я знаюпочему.

— Ну?

— Вы чувствуете себя одинокой, потому что ваш дедушкаушел на небо. Но теперь Джек здесь, и вам уже не нужно расстраиваться.

Совершенно очарованная Тринити подвела девочку к кровати.

— Посиди здесь, и мы еще поболтаем, пока я будуодеваться.

— Ой! — Джейни увидела одну из карт, нарисованныхТринити в предвкушении задуманных путешествий. — Как красиво! Это вынарисовали?

— Да. Это карта мира.

— Всего мира?

— Да, а что?

— На ней нет Бостона.

— Это легко исправить, мы его сейчас обозначим. —Тринити достала из ящика письменного стола ручку и поставила на карте новуюметку. — Вот где Бостон. А теперь посмотри сюда. — Она указала намаленький кружок к востоку от Сан-Франциско. — Здесь мы находимся сейчас.Это ранчо «Сломанная шпора».

— Кружок, а не звездочка, — заметила Джейни.

— Звездочками обозначены особые места. Те, куда ясобираюсь поехать.

— Бостон тоже особый.

— Мне так и говорили, и я этому верю. Но особые места,помеченные звездочками, для меня важны потому, что их посещал мой отец и писалмне оттуда письма. Я храню его письма вот уже много лет и дала себе слово, чтокогда-нибудь поеду по следам отца.