— Он тоже на небе?

— Да. Вместе с моей мамой.

— Мои мама и папа тоже там. Но Джек заботится о нас.

Тринити присела рядом с девочкой на постель и обняла ее заплечи.

— Но ведь и вы заботитесь о нем, верно?

Джейни кивнула.

— Расскажите мне, пожалуйста, о местах, отмеченныхзвездочками.

— Нам следовало бы присоединиться к остальным, но… — Тринитизакусила нижнюю губу и секунду подумала; ее радовала возможность поговорить налюбимую тему — о тех странах и городах, куда она непременно собиралась поехать.Помимо ранчо и выполнения дедушкиных заветов, эти планы составляли смысл еесуществования. И она заговорила с мечтательной улыбкой:

— Ты слышала что-нибудь о стране под названием Марокко?

* * *

— Привет!

— Добрый день. — Джек заслонил рукой глаза отсолнца, от души сожалея, что не надел широкополую шляпу, подаренную емуБрэддоком накануне их отъезда из Сан-Франциско. Брэддок предупредил, чтоширокие поля защитят его от палящих и ослепительных солнечных лучей в долинеСан-Хоакин, и оказался прав. — Это просто потрясающая земля, мистерКлэнси. Я не ожидал увидеть такое множество разных животных.

— Да, у нас тут всего понемножку, как говорится. Прямокак в Ноевом ковчеге, только дождя не хватает, чтобы нашим тварям былопопрохладнее.

Доморощенный юмор старика позабавил Джека.

— Сколько у вас лошадей в настоящее время?

— Чересчур много. В загоне голов сорок, и обихаживатьих приходится мне. Пока Эйб был жив, это было мое единственное занятие, итеперь, когда вы здесь, надеюсь, так оно снова и будет. — По лицу Клэнсирасплылась широкая улыбка. — Потому я и говорю вам от всей души: добропожаловать.

Джек посмотрел старику в глаза.

— Пока все останется как есть. Первую неделю или околотого я проведу, оценивая возможности ранчо. Мисс Стэндиш объяснила вам это?

— Такой сообразительный парень, как вы, не проделал бывесь этот долгий путь, если бы дело того не стоило.

А уж если такая хорошенькая девушка, как наша Тринити,захочет выйти за вас замуж, если вы тут останетесь, очень глупо было бы с вашейстороны отказываться.

Джек откашлялся и сказал:

— Я не вправе обсуждать подробности, но, может быть,мне удастся сохранить владение для мисс Стэндиш без необходимости вступать вбрак.

— Вы что, хотите жить с ней в грехе?

— Господи помилуй, конечно, нет! Наши отношения будутчисто деловым партнерством, и у мисс Стэндиш не будет нужды вступать со мной вотношения чисто интимные.

— Вы так считаете? — Клэнси склонил голову набок исказал:

— Ежели вы того добьетесь, мы все будем вам благодарны,мистер Райерсон, попросту и от души. И я лично тоже. Очень уж меня тревожилоэто условие в завещании Эйба. Упрямый старый мул. Он хотел все устроить такимпутем, но не набрался храбрости уговаривать внучку, пока был живой, и подумал,что в могиле окажется в полной безопасности.

Джек рассмеялся:

— По вашим словам выходит, что ее стоит побаиваться.

— По большей части она просто солнышко ясное. Ноунаследовала от деда его упрямство. Да и папаша был такой, царство емунебесное. Только и делал, что шастал по белому свету, а дочку оставлял одну. Ниразу не навестил собственного папочку, ни единого разочка — даже не взглянул нато, что сотворил тут Эйб своими руками.

— Трудно поверить, что мистер Стэндиш добился стольмногого всего за десять лет.

— И ради чего старался? Ради сына, которому все этобыло не нужно, а внучке и подавно. Не подумайте, что я ее осуждаю. С этимместом у нее связаны только плохие воспоминания. Вам известно, что она впервыесюда приехала после смерти отца? Скорбела тогда, скорбит и теперь. Ничего себенаследство, как вы скажете?

— Да.

— Старый Эйб решил, что своей причудой вынудит ееполюбить это ранчо, как любил его он сам. Но такие вещи по приказу не делаются.Если вы придумаете, как избавить ее от всего этого, я первый поблагодарю вас отвсего сердца.

— Если я решу сделать вложение, то уверен, что сумеювсе уладить, и мисс Стэндиш сможет уехать немедленно, если ей так захочется. Яне в курсе того, каково ее финансовое положение, но она может пожить здесь,пока мы не начнем получать твердый доход. Но во всем прочем она будетсовершенно свободна от обязательств перед ранчо.

Клэнси выпятил губы.

— Мы будем о ней скучать, но для нее это к лучшему.

У Тринити такое горячее желание поездить по миру! Увидетьчто-то особенное, как я понимаю. То, чего она не видит у себя дома.

— Можете мне поверить, я хорошо знаком с подобнымпристрастием у женщин, — усмехнулся Джек. — Если мисс Стэндиш жаждетприключений, то я последний человек, который стал бы ей в этом препятствовать.Это не только бесполезно, но и рискованно.

Клэнси захохотал во все горло.

— Это факт. Я бы предпочел оказаться зажатым междузабором и брыкливым необъезженным жеребцом, чем приблизиться на расстояниеплевка к этой девушке, когда она начинает кипятиться. Погодите, пока самиувидите такое.

Тогда вам захочется, чтобы вы и слыхом не слыхали о «Шпоре».

Джек почувствовал мимолетный порыв признаться, что уже виделТринити в ее наихудшей ипостаси, — во всяком случае, он надеялся, что вболее скверном настроении она не бывает! Но вместо этого он слегка сжал плечоКлэнси — как бы в утешение — и сказал:

— Я уже говорил, что получил свою долю темпераментныхособ женского пола.

— Эту девушку вроде бы ни капельки не занимает эторанчо, зато она настолько предана Эйбу, как только может быть предана девушкаее возраста. Очень надеюсь, что вы останетесь здесь, сынок. Ради ее спасения.

— А я полагаюсь на то, что вы мне дадите сведения оранчо, необходимые для принятия этого самого решения.

Завтра давайте начнем с путешествия по всему владению, еслиэто возможно.

— Я путешествую, как вы такое дело назвали, по этомучертову владению каждый божий день, — ухмыльнулся Клэнси. — Вы дляменя более чем желательный попутчик.

Вы крепко держитесь на вашем жеребце?

Джек заметил смешливую искорку в глазах у старого ранчера.

— Я взял этого коня на время в Стоктоне. Он работал наславу.

— Этому его и учили, — заметил Клэнси. —Работать как следует. Но для объезда ранчо он не годится. Я закреплю за вамиРейнджера.