свойственным мифу преувеличением – в рассказах о юных охотницах и мечтательницах, бродящих в одиночестве по диким местам. И потому можно сказать, что и здесь в мифе проявились базовые модели социальной жизни, однако в форме, выходящей далеко за рамки повседневной нормы. В этих мифах воображение проигрывает скрытую суть греческой женственности в ее как пугающих, так и желанных проявлениях.

37

Сатиры забавляются на море с винными мехами. Афинский килик. Около 500 г. до н. э.

В основных своих чертах биографии мифических героинь, по крайней мере на ранних этапах, мало чем отличаются от легенд с протагонистами-мужчинами. Аталанту, известнейшую из героинь, родители бросили младенцем в горах Аркадии, где ее выкормила медведица, а затем подобрали и воспитали пастухи. Силой и ловкостью она не уступала мужчинам, стала великой охотницей и вступала в союзы с многими прославленными героями. Она участвовала в важных мифических подвигах: охоте на калидонского вепря, походе Ясона и аргонавтов – и ни в чем не уступала героям-мужчинам. Возникавшие при этом любовные коллизии неизбежно заканчивались более или менее трагически, как и следовало ожидать при такой противоречащей всем нормам предыстории – переход на следующую ступень жизненного пути, в статус замужней женщины, Аталанте удаться не мог. Зато афинский миф о царевне Орифии, бродившей по горам Аттики и похищенной Бореем, богом северного ветра, заканчивается браком. Аномальное поведение невесты соответствует здесь экзотической натуре жениха.

38

Бог солнца Гелиос на квадриге и купающиеся отроки, вероятно, воплощения звезд. Афинский кратер. Около 430 г. до н. э.

Любовные встречи случаются опять-таки не только в дальних горах, но и на побережье. Знаменитейшая пара греческой мифологии, Пелей и Фетида, родители Ахилла, впервые встретились у моря. Герой победил предназначенную ему Зевсом невесту в единоборстве на границе между своей сферой – землей, и морем, родным элементом Фетиды, дочери морского бога Нерея (илл. 40). Разумеется, такого обычая не было ни в одном греческом полисе, и всё же перед нами проекция реально существовавших представлений: увод женихом невесты мыслился как своего рода похищение, при котором девушка, по крайней мере поначалу, должна была сопротивляться, а поскольку юные невесты в идеале должны были быть хорошо развиты физически, представление об умыкании невесты приобретало черты борьбы. Единоборство Пелея и Фетиды – отражение реальных гендерных ролей в увеличительном зеркале мифа.

39

Борей, бог северного ветра, похищает царевну Орифию. Афинский сосуд для хранения припасов (пелика). Около 470–460 гг. до н. э.

Еще большего накала противоборство достигает в истории нимфы Аретусы, в которую влюбился бог реки Алфей на западе Пелопоннеса. Спасаясь от него, она бросилась в море и вышла на сушу на Сицилии, превратившись в знаменитый источник в гавани Сиракуз, но юный бог и там сумел ее настичь. Море и его берега – те декорации, в которых миф рисует в преувеличенном виде уязвимое положение девушек на выданье.

40

Пелей завоевывает Фетиду в единоборстве. Афинский сосуд для питья. Около 500 г. до н. э.

Вероятно, ближе к реальной жизни ранних эпох Греции знаменитая сцена в Одиссее, где Навсикая со своими служанками отправляется далеко за город, в пустынное место, где в море впадает река, чтобы постирать праздничные одежды и разложить их для просушки на солнце. Пока белье сушится, девушки резвятся на воле:

После того, искупавшись и густо намазавшись маслом,

Сели обедать они у самого берега речки,

Всё же белье, что стирали, на солнце оставили сохнуть.

Пищей когда насладились, – царевна сама и служанки, —

В мяч они стали играть, поскидавши с себя покрывала.

С песней в игру повела белорукая их Навсикая.

(пер. В. В. Вересаева)

Природа описана со всей подробностью: там, где выбрался на берег Одиссей, – лес, непролазная чащоба, угроза нападения диких зверей, а в том месте, куда приезжает стирать Навсикая, волы пасутся среди сладкого клевера, платья сохнут на прибрежной гальке. Здесь, на лоне природы, встречаются архетипические мужчина и женщина. Навсикая описана как идеальная невеста, белорукая красавица, стройная, словно делосская пальма. Одиссей, выброшенный на берег бушующим морем, воплощает мужественность сначала в ее пугающей неухоженной дикости (илл. 41), а затем, благодаря вмешательству Афины, в сиянии красоты.

41

Одиссей и Навсикая встречаются на берегу моря, между ними – Афина. Около 450–440 гг. до н. э.

В их встрече явно присутствует эротический подтекст в его разнообразных аспектах: мужчина стыдится показываться нагим перед девушками, молодая женщина стесняется слишком явно проявить интерес к мужчине – вплоть до мечтаний о свадьбе и браке, которым Навсикая предается на природе, – но по возвращении в город, в отцовский дворец, в упорядоченную социальную жизнь эти чувства теряют всякое значение. И здесь в мифической ситуации прочитывается проекция психологических коллизий, какие могли возникать между эфебами и девушками вдали от города – своего рода встреча между скалами Фасоса и гротом с афинской амфоры.

Для греков архаической эпохи море и его берега были неоднозначным пространством свободного внегородского пространства, за пределами упорядоченной и нормированной жизни полиса. С одной стороны, это сфера дикой природы, смертельного риска, с другой – место, где проявляются физические силы и способности, где в жизнь вторгается и проникает чужое, пугающее, беспокоящее – и в то же время завораживающее и чудесное; здесь простор для испытания новых возможностей, в особенности на переходе к следующей возрастной ступени.

09

Тело, красота и культура прямого действия

Но если изображение ныряльщика имеет прототипы в реальной жизни греческой молодежи, что мешает нам назвать это изображение «реалистическим»? Некоторые исследователи решительно отвергают такую возможность. Реалистическая сцена у моря, по их мнению, – это, например, фреска из Гробницы охоты и рыбной ловли: на скалах там видна растительность, в море плавают дельфины и рыбы, в воздухе проносятся птицы, а главное – перед нами живая ситуация совместных развлечений юношей: они взбираются на скалы, прыгают с них в море, охотятся на птиц, плывут на лодке, ловят рыбу. Изображение в Пестуме, напротив, отличается необычной скупостью антуража, сведенного к вышке, морю, двум деревьям и ныряльщику. Это можно объяснить только тем, что художник хотел изобразить абстракцию, символ трансцендентных представлений, не связанных с реальной жизнью, метафорическое погружение души в потусторонний мир.

Однако такое понимание реализма и символа представляется сомнительным. Художник, изображающий реальную сцену окружающего мира, всегда вкладывает в