– Н-да?..

Дикс вроде бы говорил правду. И вроде бы никаких шалостей,типа на полном ходу направить броненосец на берег, совершать не собирался.

– Ну, положено – значит, положено. Дуди.

Матросик, пардон, уже бертольер поднял руку и дважды потянулза проволочную петлю, торчащую из переборки. Ночь прорезали два отрывистыхвопля корабельного ревуна: «Уиау-у-у!.. Уиау-у-у!..»

– Молоток. Если не подведешь – скоро в люди выбьешься…

Так, еще одно дело сделали. Оставалось еще, конечно,навигационное оборудование, но с этим можно и попозже разобраться, когда (иесли) отойдем на безопасное расстояние.

Палуба встретила Сварога пронизывающим ветром, темнотой илетящим в лицо вездесущим пеплом. Качка все усиливалась, на скрытом вклубящейся мгле Атаре продолжало громыхать, но уже приглушеннее. То-то ещебудет… А как поживает наша зеленая звезда над Атаром? Звезда никуда не делась,горела себе спокойно и ровно. Отчего-то вызывая у Сварога чувство тревоги.Словно это огонек лазерного прицела, и ищет он именно его, Сварога… Онзадействовал «кошачий глаз» и быстро огляделся. Адмиральский салон, кажется, там,туда вели раненого кронг-адмирала Вазара. Хватаясь за что попало, чтобы неупасть, он двинулся по ходящей ходуном палубе к кормовым надстройкам, темнеющимв отдалении – и нос к носу столкнулся с давешним парнишкой-вестовым.

– Мастер Сварог, мастер Пэвер докладывает, чтоосвобождены жилая палуба, кубрик и…

Не сбавляя шага, Сварог уцапал пацана за шиворот и поволокза собой. Рыкнул, даже не играя раздражение:

– Я тебе говорил, сопля неразумная, чтоб вы на палубуне высовывались?!

– Так ведь я это, мастер капитан…

– А ну марш вниз!!!

Парнишка испуганно охнул, юркнул в сторону и нырнул враспахнутый люк, за которым угадывался ведущий в недра броненосца узкий трап.Сварог выругался сквозь зубы. Дети, етить их. Глаз да глаз… Он с натугой открылброневой люк и нырнул в упоительно сухой и теплый колодец. По скоб-трапуспустился на палубу ниже. Движения броненосца не ощущалось, но Сварог на сейпредмет беспокоился не особо: пока неповоротливая махина развернется, поканаберет ход…

Гор Рошаль, можно сказать, уже заканчивал. По-хозяйскирасположившись за поставленным на место столом и постукивая пальцем постолешнице в такт словам, он негромко, скучным голосом вещал:

– …И шестое. Самое последнее и самое простое.Деваться-то вам некуда. Вы сдались в плен – в отличие, кстати, от своегошторм-капитана, не струсившего покончить с собой, вы вверили свою бесценнуюжизнь милости победителя, стало быть – вы изменили присяге. Вы – предатель,друг мой. Изменник. Думаете, если вам удастся чудом добраться до своих,кто-нибудь поверит сказке про горстку разбойников, захвативших броненосец? Проих главного предводителя, как две капли воды похожего на адмирала Вазара? Проженщину-волка и про то, наконец, что вы сами, собственноручно, доставили их наборт? В последнее, впрочем, поверят охотно. И если вас не расстреляют на месте,то остаток дней вы проведете в смирительной рубашке, тут и думать нечего… Мы жес вами оба профессионалы и оба прекрасно понимаем, что вы проиграли. Такнайдите в себе мужество признать поражение… А вот, кстати, и главныйпредводитель шайки разбойников…

Гор Рошаль резво вскочил на ноги, бросил руки по швам иприветствовал вошедшего Сварога четким поклоном и громким докладом:

– Мастер шторм-капитан, продолжаю работу на вверенноммне участке!!!

Субординацию демонстрирует, шельмец. Это правильно.

– Продолжайте, грам-капитан, – снисходительномахнул ладошкой Сварог. Привалился спиной к переборке. Немного рисуясь, достализ воздуха сигарету, прикурил от пальца. И, прищурившись, посмотрел на стоящегоперед ними человека в форме высшего офицера гидернийского флота. Посмотрел безгнева и презрения. Как экспериментатор смотрит на препарированную мышь.Подыграл, иными словами, «грам-капитану» Рошалю.

В адмиральском салоне тоже успели навести порядок: трупывысших офицеров, равно как и офицеры плененные, исчезли, следы недавнегопобоища были кое-как заметены, теперь у двери остались неподвижно стоять толькодве пожилые женщины-тоурантки с карабинами наперевес. Караул, надо понимать.

– Где остальные? – спросил Сварог.

– Пленные заперты в кубрике, мастер шторм-капитан, инаходятся под охраной. До вашего особого распоряжения. Все, кроме этого, скоторым я разговор не закончил… Пока не закончил.

– А вам это надо? – поинтересовался Сварог, сленцой разглядывая струйку сизого дыма от сигареты. – Может, лучше сразуза борт? Чего время-то терять…

Рошаль равнодушно пожал плечами.

– Можно, конечно, и за борт. Просто хотелось было быпоговорить по душам, узнать что-нибудь интересненькое. Он же парень насквозьнепростой, коллега мой, можно сказать. Мало ли секретиков у секретной службы. Авдруг да встретимся с гидернийскими кораблями?..

– Сомнительно. Колдун Гудвин, великий и ужасный,сообщил, что операция по захвату на других посудинах проходит успешно, крассвету весь флот должен быть нашим.

– Тогда, пожалуй, лучше за борт, – вздохнулстарший охранитель. – А что у вас?

– Порядок. – Они обменивались репликами вяло инебрежно, словно находились на загородной прогулке и никого рядом небыло. – Мы уже движемся. В открытый океан, прочь отсюда. Слышите?

Действительно, палуба под ногами едва заметно вибрировала.Пленный, только сейчас поняв, что эта дрожь означает, наконец-таки вскинулголову. Теперь-то он начинал верить спектаклю, который разыгрывали перед нимдвое захватчиков. Лицо его было мокрым от пота – холодного, даже на расстояниичувствовалось. Сварог, будто только сейчас заметив присутствие еще кого-то всалоне, повернулся к нему и вполне дружелюбно спросил:

– Курить хотите, мастер Рабан?

Гидерниец чем-то неуловимым напоминал старшего охранителя:такой же худощавый, с бледным лицом и водянистыми глазами – в другое времянаверняка цепкими и внимательными. Ну да, они ж коллеги…

– У вас все равно ничего не получится, – глядякуда-то поверх Свароговой головы, гордо пообещал он равнодушным голосом.Настолько, впрочем, равнодушным для сложившегося положения, что даженеискушенному в психологии постороннему слушателю, буде таковой оказался б вадмиральском салоне, стало бы ясно: Рабан уже сломался. Еще чуть надавить – ион примется либо унизительно брызгать слюной и сыпать проклятиями в том смысле,что врагу не сдается наш гордый «Варяг», либо ползать перед Сварогом на брюхе,со слезами вымаливая пощаду. Что, в общем-то, унизительно не меньше…

– Фу, как примитивно, – поморщился Сварог. –Еще скажите, что мы все будем болтаться на реях, когда гидернийский флотдогонит нас и отомстит… Вы же сами прекрасно понимаете, голуба, что ужеполучилось. Еще немного, еще, как говорится, чуть-чуть – и корабль будетполностью под моим контролем. Так что ситуация складывается насквозьпрозаическая, недвусмысленная и не в вашу пользу. Я – победитель, вы –военнопленный. И, как победитель, я волен поступить с вами так, как мнезаблагорассудится… А благорассудится мне, уважаемый, с вами почему-то нецеремониться, – помолчав, раздумчиво продолжал Сварог, покачиваясь назадних ножках в креслице. – Вы мне и не нужны. С управлением корабля моилюди справятся, да и ваши помогут – те, кто понимает, что жизнь дается человекулишь раз и прожить ее нужно… Но если грам-капитану Рошалю вы зачем-топонадобились, то пусть он и решает.