Бровь Алекса удивленно приподнялась, словно с ним заговорил стул или бутылка вина на столе. А я прикусила язык, ругая себя. Решила ведь не злить его лишний раз!

Но он ничего не ответил, словно забыв, что я вообще существую. Прошло какое-то время, прежде чем прозвучал вопрос:

– Что случилось?

– Случилось где?.. – не поняла я.

– С тобой, с твоей семьей? Какого черта принцесса теперь вытирает столы?

Это издевательское «принцесса» покоробило.

– Отец разорился, – ровно выговорила я. – Я ушла из университета и устроилась работать.

Вот так. Просто и без надрыва. Об остальном ему незачем знать. Он купил мое тело. Пусть им и пользуется, как пожелает. А в душу лезть я ему не позволю.

Кошмарная жизнь с подонком-мужем, шепотки за спиной. Сначала завистливые, потом злорадные. Смерть отца. Предательство заклятых друзей. Нищета, потеря всего, что было дорого и имело ценность. Болезнь мамы, переезд в другой район, в другой мир… Весь этот ад, через который я прошла, всколыхнулся. Воспоминания, невыносимые, горькие, полезли наружу, мешая дышать.

Стоп… Я давно затолкала их в самый дальний уголок сознания, замуровала намертво. Потому что они отравляли, лишали надежды и веры, гирями висели на ногах, мешая идти вперед, тянули в прошлое. Нельзя оглядываться. Нельзя вспоминать. Ни хорошее, теплое и радостное, досвадебное, канувшее безвозвратно. Ни плохое, что случилось потом. Иначе не выжить, не выкарабкаться. А я должна быть сильной. Ведь больше некому.

И все это – только мое дело. И никоим образом не касается сытого благополучного дельца, сидящего напротив! Накатившая злость помогала. Она наглухо запирала боль и отчаяние. Высушивала слезы, подкатывающие к горлу. Меньше всего мне нужна его жалость. Да и не способен он на нее.

То ли Алекс что-то понял, то ли ему было наплевать, но он кивнул и не стал расспрашивать дальше. Скорее всего, он просто поинтересовался от скуки. Или из любопытства.

До конца ужина больше никто не проронил ни слова. Алекс задумчиво молчал, мне же было запрещено первой открывать рот. Впрочем, не очень-то и хотелось. Неторопливо допив вино, Алекс покрутил в руках пустой бокал, аккуратно поставил его на стол и поднялся. Я поднялась следом.

– На сегодня свободна, – сказал он. – Со стола уберешь, посуду можешь не мыть. Мазь я оставил в ванной, обработаешь грудь. Увидимся здесь же. Завтра. В семь часов вечера. И не опаздывай!

Вот злопамятный!

– Позавтракаешь и пообедаешь сама. Еду найдешь на кухне. Вон там… – он кивнул на пакеты, сваленные в углу дивана. Надо же. А я их даже не заметила. – … Все, что тебе понадобится к ужину. Будь готова. Не сотри себе еще что-нибудь. У меня планы на завтрашний вечер.

Планы? Звучит угрожающе…

Он ушел, и я с облегчением выдохнула. Даже не думала, что меня настолько напрягает уже одно его присутствие где-то неподалеку. Даже в другой комнате. Даже на другом конце большого дома.

– Телефон будет в комнате, – донеслось из глубин коридора.

Я привычно составила в стопки грязные тарелки, собрала вилки, ножи, ложки, отнесла их на кухню. «Словно на работе», – мелькнула внезапная мысль.

Я вернулась в гостиную, подцепила пакеты и понесла их к себе. В комнате небрежно сгрузила их в угол шкафа и огляделась. Телефон обнаружился на кровати.

«Мам, со мной все в порядке. Я доехала и заселилась в отель. Очень устала. Ты как? Как у вас дела с Амелией? Хорошо, что она славная. Я скоро вернусь, не грусти. Люблю тебя».

Я скоро вернусь.

Вернусь к маме, к себе самой. И все забуду. Постараюсь забыть.

Осталось девять дней. На один день меньше.

На целый день меньше.

Всего на день меньше…

Мамин голос стих, а я все сидела, прижав трубку к уху, словно цепляясь за хоть что-то нормальное в том безумии, в которое превратилась моя жизнь. Дверь распахнулась, в комнату шагнул Алекс. Подошел и взял телефон из рук.

Ну да, только один звонок. Все в рамках контракта.

Протопали шаги, дверь хлопнула. Вышел… И сразу стало легче дышать. Напряжение схлынуло, навалились апатия и усталость. Я залезла под одеяло и… уснула.

– Нет! Пошлите их к дьяволу с такими условиями! – прорвалось сквозь сладкую дрему.

Господи, кто там так орет? Маму разбудят…

– Без меня ничего не предпринимать! Я уже еду! – Мимо двери прошелестели шаги.

Сон расползался по швам, и в прорехи хлынула неприглядная действительность. Разом вспомнились и бесстыдный контракт, и вчерашний день и то, что я, увы, не дома. Я открыла глаза, потянулась. Впереди ждал второй день заключения. На улице взревел мотор, взвизгнули тормоза на повороте, и все стихло. Рабовладелец отбыл, можно покидать камеру.

Я вылезла из кровати, пару раз лениво провела расческой по волосам. Заняться было нечем, распаковывать свертки не очень хотелось. Еще обрадуюсь раньше времени какому-нибудь очередному шедевру из кожаных ремешков. Поэтому я отправилась на кухню. Погремев крышками еще теплых кастрюлек на плите, наполнила тарелку и неспешно позавтракала, составила посуду в раковину. Включила воду, нашла губку, мыльное средство и принялась аккуратно мыть тонкий фарфор.

На кухне было просторно и светло. Белые стены, белый пол, белая мебель со столешницей из темного дерева, такого же темного дерева небольшой стол в углу и пара стульев. Надо же. Никакого натурального камня, золотых кранов и прочих вульгарных атрибутов богатства. Все функциональное и великолепное в своей простоте. Скандинавский стиль, так, кажется, это называется.

В большое кухонное окно перед мойкой лезло солнце, путалось в шуршащих струях воды, солнечными зайчиками отскакивало от скрипящего под пальцами бокала, плясало неровными лужицами на потолке. Пахло лимоном и мятой. Мысли вяло текли по кругу, не задевая сознание, мысли ни о чем. На редкость спокойно… Спокойно и хорошо…

Покончив с посудой, я прошлась по дому, с любопытством поглядывая по сторонам. Везде светлые стены, светлый пол и минимум мебели. Ничего лишнего, никаких безделушек, статуэток, громоздких ваз и мелких вазочек, прочих пылесборников, что надоели до ужаса, да выкинуть жаль, потому что подарили. Но и никаких милых сердцу вещиц, которые накапливаются в каждой семье годами. Строго, чисто, немного безлико. Странно, но все это создавало ощущение простора, свежести и света. Пожалуй, дом мне начинал нравиться. В отличие от хозяина.

Некоторые комнаты были пустыми, необставленными, с едва уловимым, но узнаваемым запахом только что отгремевшего ремонта. Видимо, Алекс въехал сюда совсем недавно. Пара дверей оказалась закрыта на ключ. Интересно, что там? Хранилище карманных денег? Убежище Синей Бороды? Скорее второе.

Спать уже не хотелось. Смотреть фильмы и читать книги – тоже. Самое время узнать, что меня ждет вместо жутких кожаных ремешков. Впрочем, почему «вместо»? Может, там как раз притаилось платье-близнец!