Какая-то мысль плавала по краю сознания, мигала красной пожарной лампочкой сквозь тягучий дурман, царапала, мешая расслабиться до конца.

Ой, точно… Я леди. Я леди… А леди не млеют от того, что чужой мужчина лезет к ним в трусики и гладит там грубо и жадно. И уж точно не раздвигают пошире бедра, не выгибаются, подаваясь вперед, словно отвратительные, развратные прикосновения этого…

Как же приятно…

Умелые пальцы нащупали дырочку, вонзились в нее, то погружаясь и растягивая, то выскальзывая обратно. Я зажмурилась и тяжело задышала, с трудом сдерживаясь, чтобы не застонать. Предательская слабость растекалась по телу, ноги подгибались. Скованными руками я покрепче ухватилась за цепь, и та поскрипывала от каждого движения, добавляя особой порочности происходящему.

Продолжая сладкую пытку, он отпустил мою талию, подцепил трусики и медленно потянул. Мягкая ткань поехала вниз, прохладный воздух лизал оголяющееся тело. Резинка щелкнула, приспущенные трусики жгутом обхватили бедра под самыми ягодицами. Его рука вернулась на место, еще крепче стиснула талию.

Я охнула, едва не задохнувшись от целого водоворота ярких чувственных ощущений. Мужские пальцы внутри меня, тугой бугор его штанов, впившийся в бедро… Пережатое на талии и под ягодицами тело, ткань его одежды, трущая мою обнаженную кожу… Все это сводило с ума, возбуждало до боли, до неистового желания, до потери остатков здравого смысла. Кому он нужен, этот здравый смысл, когда так хорошо… Так упоительно хорошо… Никогда я еще не чувствовала себя настолько… живой, настолько остро и ярко ощущающей все, что творится со мной, во мне, вокруг меня…

Голова кружилась, внутри покалывало, словно там горела сотня бенгальских огней, низ живота крутило от сладкого предвкушения…

Он внезапно замер, сорвав с губ невольный стон разочарования и странной потери… В ушах шумело, тело вздрагивало, словно сквозь него пропускали ток, влажная, припухшая от грубых ласк плоть болезненно пульсировала.

– Ты знаешь, что надо делать… – раздался хриплый шепот над ухом.

От этого шепота, от горячего дыхания, скользнувшего по шее, каждый волосок на коже встал дыбом, мышцы лона напряглись, обхватив его медленно выскальзывающие пальцы, словно не желая их выпускать…

В этот миг мне было плевать на все правила приличия, и а то, как должны вести себя леди. Я с трудом соображала и никак не могла вспомнить «что надо делать», но точно знала одно: я умру, если он немедленно не продолжит. Просто умру и все.

– Пожалуйста… – так же хрипло прошептала я. – Не останавливайся…

И облизала пересохшие губы. Он с шумом втянул в себя воздух, на мгновение крепче притянув меня к себе. Бугор на его штанах стал почти каменным, еще сильнее впечатался в мое бедро. И это не вызвало ни возмущения, ни страха, ни отвращения. Наоборот, мне это… понравилось. Ой как понравилось… По телу прокатилась волна жара, внутри сладко екнуло.

Он чуть отстранился, с силой вонзил в меня два пальца и яростно задвигал ими. Я тихонько застонала, погружаясь в темный омут невероятных ощущений. Тело впитывало радость и боль, не в силах остановиться. Горело, вздрагивало от резких толчков, от вспышек удовольствия, от колючего жара, что скручивался узлом в животе.

Я почти повисла на цепи, дергала бедрами, будто стараясь насадиться на пальцы еще глубже, еще полнее, до самого конца. Из горла рвались развратные стоны и крики, от умопомрачительного наслаждения хотелось плакать. Под кожей проскакивали сладкие искры, все чаще, чаще, пока не слились в огненное облако. И я поплыла, ускользая в ослепительное, невероятное блаженство.

Несколько потрясающих сказочных минут – и колючий жар взорвался внутри, едва не лишив сознания. Я всхлипнула и изогнулась, содрогаясь от отзвуков второго в моей жизни оргазма.

Вжикнула молния. Большая мужская ладонь обхватила ногу под коленкой, приподняла ее, чуть отведя в сторону. Я ойкнула, вцепившись крепче в цепь и балансируя на одной ноге. Между припухших влажных складочек скользнул напряженный ствол. Я замерла, удивленно ощутив, как вновь возвращается возбуждение. Бархатистая головка медленно раздвинула нежную плоть, слегка надавила…

Дыхание перехватило, по спине скользнул холодок предвкушения. Алекс хрипло выдохнул сквозь зубы и, стиснув голую ягодицу свободной рукой, ворвался в мое тело. Тугая горячая плоть растянула лоно, заполнив его до отказа, и задвигалась. Сначала медленно, потом быстрее, быстрее…

Огненная пульсация охватила низ живота, поднимаясь все выше и выше, желание лесным пожаром промчалось по венам, выжигая все мысли и чувства. Все, кроме растекающегося по телу наслаждения. Оно было в тысячу раз сильнее, сладостнее, ярче, острее, чем когда он… меня… пальцами…

Жар его дыхания на шее, его плоть внутри меня, его рука, жадно сжимающая ягодицу… Все это казалось странно правильным, заложенным природой, естественным, как сама жизнь. Кружилась голова, перед глазами плясали звезды, тело плавилось и покорно выгибалось в его руках. Думать не хотелось, хотелось чувствовать и жить, как сейчас… Как сейчас…

В темном жарком мареве скрипела невидимая цепь, слышались шлепки плоти о плоть, хриплое дыхание и животные стоны.

– Быстрее… – то ли подумала, то ли взмолилась я.

Толчки стали яростнее, неистовее…. Груди подпрыгивали, раскачивалась задранная в сторону нога. Он вколачивался в мое тело с такой силой, словно пытался пронзить меня насквозь. А я лишь упивалась этим, опьянев от немыслимого, почти болезненного наслаждения. Еще несколько толчков – и мир взорвался ошеломляющим блаженством, немыслимым, умопомрачительным, одним на двоих.

Несколько минут мы стояли, не двигаясь. Я с трудом приходила в себя. Поднятые руки затекли, нога подгибалась, и если бы он не придерживал меня, я бы просто повисла на той цепи.

Он хрипло выдохнул, выскользнул из меня, отчего внутри стало как-то ужасно пусто. Опустил мою ногу на пол, щелкнул наручниками. Руки упали как плети, коленки подломились, я едва не свалилась. Он машинально подхватил меня за талию, и я безвольно повисла на нем, уткнувшись носом в плечо.

Отчего-то ужасно хотелось, чтобы мир замер на несколько мгновений, дал мне просто постоять вот так вот. Совсем чуть-чуть постоять, слушая, как громко бухает его сердце, ощущая макушкой его горячее хриплое дыхание, а щекой – по-особому пряно пахнущую мужскую кожу, чуть влажную после разделенного на двоих наслаждения, острого, до звезд перед глазами.

Да, он мне никто. Не любовник, не друг – о, господи, какой уж там друг, после рабского-то контракта! – но именно в кольце его крепких теплых рук было… хорошо, уютно, спокойно. Как когда-то. Давно. Сто тысяч лет назад. До его отъезда. До моего замужества… Будто рядом снова был он, мой Алекс…

И как тогда, мучительно захотелось привстать на цыпочки и дотянуться до его губ, до его упрямо изогнутых губ… О-о-о, я до сих пор помнила их вкус, их обманчивую мягкость, их жар, то нежный и неторопливый, то настойчивый, жадный, от которого мутилось в голове, а мир вокруг осыпался пазлами и исчезал…