Порой ему казалось, что Ким вмешивается всегда, когда дело касается Конни. И вот сейчас вампирка попала в больничную палату после стычки с Берли, а он, Симон, чувствует себя виноватым.

Спенсер на секунду остановился. С каждым годом школа все меньше напоминала место, цель которого – дать ученикам знания и научить представителей двух рас относиться друг к другу с уважением. Скорее, это место, где ученики любыми путями стремились доказать свое превосходство.

Деление учеников на «утренний» и «вечерний» курсы, заносчивость людей, их склонность обижаться по мелочам, надменное презрение вампиров. Все это отнюдь не способствовало налаживанию отношений. Более того, вражда становилась глубже, сильнее, хоть внешне все и выглядело более чем пристойно.

«Кто это все придумал? И, разве можно по приказу преодолеть противоречия, складывавшиеся веками?»

Симону пришло в голову, что они с Конни могли бы дополнять друг друга. Но, к сожалению, не получилось. Сейчас их разделяла пропасть, созданная, как межрасовыми различиями, так и собственными усилиями. Но никогда прежде вампирка не игнорировала его. Потому так странно было сейчас услышать от Эммы фразу, обращенную к Киму: «Присматривай за другом, чтобы не путался у меня под ногами».

Что же случилось? Неужели, Конни настолько не дорожит своей жизнью, что старая вражда и нелюбовь к людям для нее важнее, чем партнерство и помощь Спенсера? Если книги не обманывали, у вампирки нет другого способа избежать гибели.

Симон жалел, что, три месяца назад не поверил Грейсу и не поговорил с Эммой. Нынешняя ситуация была – хуже не придумаешь. Кто знает, вдруг, они смогли бы стать друзьями, то есть, партнерами?

Симон прижал ладони к щекам. Нет, об этом лучше не думать, или вся его решимость испарится.

«Ты должен попытаться хотя бы еще раз», – вспомнил он слова Аниты. Для начала, поговорить с вампиркой. А дальше – будет видно…

***

Арам Джонсон медленно прогуливался по коридору, ведущему к больничной палате. К Эмме все еще не пускали. Но Джонсон твердо решил для себя прогулять занятия, но поговорить с девушкой. С первого курса он мечтал стать ближе к Эмме. И сейчас, наконец, у него появился шанс…

Оставалось только поговорить с принцессой вампиров, для начала, предложить дружбу. Должна же Конни чувствовать себя хоть немного обязанной! Никто и ничто не помешает ему оберегать Эмму, любоваться ей, никто, кроме…

– Спенсер? – Арам выплюнул чужую фамилию так, словно она жгла ему губы. – Зачем пришел? Совсем совести нет? Решил закончить то, что не удалось твоему приятелю?

Симон замер на месте и виновато склонил голову набок. Вот уж кого сейчас меньше всего хотелось видеть, так это Джонсона. Он собирался извиниться за Кима перед Конни, но не перед этим задирой-полукровкой, который постоянно к нему цеплялся. Симон понятия не имел, чем же он не угодил парню, но, бывает же так, что некоторые люди недолюбливают тебя, без всякой причины?…

– Я пришел увидеть Конни. Я понятия не имел, что Ким…

– Конечно, откуда тебе знать. Ты всего лишь его лучший друг, – язвительно перебил Арам. – Ладно, считай, извинился. Теперь вали отсюда!

«Здесь мое место, Спенсер!»

– Никуда я не уйду. Мне нужно поговорить с Эммой, то есть Конни.

– А больше тебе ничего не нужно? Еще раз повторяю: двигай отсюда, очкарик! – Арам сжал кулаки так, что они хрустнули.

«Нет, вы только подумайте, – он пришел поговорить! Я сам еще не общался с Эммой, волновался, слова подбирал. А «звезда» утреннего курса, Симон Спенсер, считает, что ему везде дорога открыта…»

Симон решил, что придется врезать хаму-полукровке, когда тот вдруг произнес:

– Эмма не хочет видеть тебя. Она просила не пускать к ней никого из людей, особенно Берли и Спенсера!

Конечно, это была ложь. Но Джонсон и сам не ожидал, что его слова так подействуют на Симона. Тот побледнел, поник, не ответив на последнюю реплику Джонсона, повернулся, и, не глядя по сторонам, побрел к лестнице. Арам собирался пошутить вслед – мол, смотри, не упади, когда Симон вдруг пошатнулся и сделал шаг в пустоту.

Лестница была крутой, и, запнувшись, он наверняка бы пролетел вниз целый пролет, до площадки, и расшибся, если бы за спиной не послышались быстрые шаги, а затем, чья-то рука не втащила его обратно.

– Какие люди, в буквальном смысле слова! Вообразил себя ангелом, Симон? Но крыльев что-то не видно. Может, подождешь с экспериментами? Искусством магического полета даже не все вампиры владеют, не то, что люди!

Симон слеповато щурился: очки, разбившиеся на мелкие осколки, валялись на несколько ступеней ниже. Но, судя по темной форме, расшитой затейливыми узорами, его неожиданный спаситель оказался вампиром. Точнее, вампиркой. И манера говорить, медленно и с сарказмом, как и голос, ему смутно знакома.

– Морис, да пойдем уже, Эмма ждет нас! – донесся до них голос Дороти Пейн.

– Спасибо, что помогла, – сказал Симон, глядя вслед удаляющимся вампирам.

Несчастный случай взбодрил его. Пусть сегодня не получилось, но он все равно поговорит с Эммой.

А в голове звучал шепот Родани: «Встретимся после уроков в комнате для отдыха. Я знаю, что тебя беспокоит, и могу помочь».

Утро еще только начиналось, а Эмма Конни уже пребывала в бешенстве. Причиной послужило не только плохое самочувствие и вынужденное затворничество в больничной палате, но и неприятный разговор с директором школы. Эмма не помнила, чтобы директор навещал заболевших студентов. Видимо, старика что-то встревожило.

Как же не вовремя исчез Дориан Грейс! Он был единственным учителем, которому Конни доверяла. Будь он в школе, Эмме не выслушивала бы длинную, полную намеков, речь директора, вынужденная осторожно подбирать ответы.

В свое время Ленар говорил ей: «Среди элиты многие недооценивают Курта, считая его всего лишь директором учебного заведения. Но я не хотел бы встретиться с ним в открытом бою, один на один. Несмотря на то, что он – полукровка, Курт во многом опаснее короля, потому что тщательно продумывает все свои действия. Держись от него подальше! Его поддержка обходится слишком дорого».

Впрочем, как вскоре выяснилось, директора интересовало не внезапное исчезновение Дориана, и даже не гены древнего существа, унаследованные Эммой. Конни ощутила попытку пробить его ментальный блок, к счастью, безуспешную.

Наклонив голову, чтобы скрыть улыбку, девушка коротко объяснила, как оказалась в больничной палате – «обычный обморок, ничего страшного», – умолчав о последнем разговоре с Грейсом.

Директор выглядел разочарованным. Тем не менее, он не забыл выразить надежду, что ситуация с партнерством благополучно разрешится, и предложил Эмме возможное содействие.

«Интересно, чью сторону в войне – смертных или вампиров – займет директор, если война все же начнется? Скорее всего, свою собственную, и постарается выжать из этой ситуации все, что можно. Но люди, находящиеся в школе, первыми окажутся в опасности. Как и Спенсер…»