Мысли о Спенсере вызвали знакомое чувство раздражения, смешанного с надеждой. Может быть, еще не все потеряно? Да и Грейсу она обещала встретиться с партнером.

«Но торопиться не стоит, – решила Эмма. – Нужно выбрать подходящий момент. Пара дней ничего не изменит. А вдруг и не придется общаться с партнером, если напиток, выпитый в общине целителей, все же подействовал? Ведь и Грейс вполне мог ошибаться, и средство от любовного безумия все же существует…»

Когда дверь снова распахнулась, и в наполненную запахом лекарств палату вошли трое учеников, Эмма встретила их мрачным взглядом. Дороти Пейн, улыбаясь, опустилась на стул у кровати, Морис встала за ее спиной. Но увидеть полукровку Джонсона Конни совсем не ожидала:

– Что ты здесь делаешь? Спасибо, конечно, за вчерашнее, но…

– Наверное, Арам решил стать твоим хранителем, – перебила её Морис. – Знаешь, как в древности, покои элиты защищали избранные слуги. Впрочем, думаю, лучше пригласить для этого Кортни с Джелли, а не бестолкового полукровку. А то, он и нас к тебе пускать не хотел.

Эмма, которая как раз собиралась попросить полукровку их оставить, тут же передумала. Похоже, Джонсон её «заклятой подружке» не понравился. Значит, он мог оказаться полезным Конни:

– Присаживайся, Арам. Я почти ничего не помню о прошлом вечере. Не хотелось бы, чтобы история повторилась, поэтому мне нужно узнать, как можно больше.

Парень понимающе кивнул и присел на стул, стоящий у окна, чтобы оказаться, как можно дальше от вампиров.

– Мы с Дороти так беспокоились о тебе, Эмма, и даже не можем поговорить с тобой наедине, как полагается друзьям, – недовольно протянула Родани.

Дороти – симпатичная брюнетка с черными, чуть раскосыми глазами – чуть слышно хмыкнула. Любой вампир, особенно принадлежащий к элите, с детства знал, что дружбы не существует, есть только временные союзники или враги. И ей, лучше, чем кому другому, было известно, какая непримиримая борьба шла на курсе за звание «принцессы».

– Конечно, вы беспокоились. Особенно ты, Морис, – Эмма нежно улыбнулась сокурснице, два года назад преследовавшей её, как тень. – Я знаю, что ты неустанно заботишься обо мне.

Морис сузила глаза, в которых появился опасный блеск:

– Конечно, Эмма. Мне будет так тяжело, если тебя вдруг не станет по вине какого-то смертного.

«А – не по моей», – закончила она мысленно.

– Видишь, я даже пришла сюда, чтобы узнать, как ты себя чувствуешь. И это притом, что я ненавижу больницы. Эти резкие запахи… Ужас! – она вытащила из кармана платочек, отделанный кружевом, и изящным движением прижала его к лицу.

Конни ухмыльнулась, вспомнив конфеты, принесенные директором, и вполне мирно спросила:

– Морис, а ты, случаем, не голодна? Смотри, сколько шоколадок… А до обеда еще далеко.

Родани покачала головой:

– Ты забыла, что я ненавижу сладкое. И как вы умудряетесь пропускать все мимо ушей, леди Конни?

Дороти надоели их мелкие перепалки:

– Девочки, если б вы так же увлеченно, как грызетесь между собой, занялись учебой, то давно обошли бы выскочку Бангер. Впрочем, речь не об этом. Надеюсь, я смогу поднять тебе настроение, Эмма, раз уж от Родани все равно нет никакого толку.

Морис бросила косой взгляд в её сторону. Пейн отличалась от прочих девчонок курса тем, что всегда говорила в лицо то, что думала. И, чаще всего, это были здравые мысли. Она умудрялась замечать любые мелочи. Цены не было бы такой девице в окружении Морис, не будь она так предана Конни…

– Ты помнишь, что в Школе я заведую клубом твоих фанатов?

Эмма обреченно качнула головой и откинулась на подушки. Похоже, вместо того, чтобы развлечь её, несчастную больную, новостями о Спенсере, подруга решила рассказать ей о каком-то там клубе…

– Да, я помню. Я сделала тебя его председателем, чтобы видеть этих ненормальных, как можно реже.

– Мы договорились, что я буду передавать тебе любовные письма раз в месяц!

– Да ты что? – возмутилась Эмма. – Может, просто выбросишь? Мне скоро придется покупать новый шкаф в комнату, чтобы все эти записки могли там поместиться…

Вампирка обиженно поджала губы:

– Я думала, ты порадуешься, узнав, что число твоих поклонников увеличилось. Ты же любишь быть в центре внимания! – Дороти раскрыла принесенную с собой сумку и высыпала на кровать Эммы целую горку писем.

Количество розовых конвертов с сердечками выбило Конни из колеи. На радость Морис, она стала еще бледнее:

– Что это, Дороти? Сегодня – не День Святого Валентина или мой День рождения!

– М-да, гены древних доставляют неудобство, не так ли, Эмма? – мечтательно произнесла Морис, бросив свой кружевной платочек в кучу писем.

– Какие гены, Морис, ты вообще о чем? – спросила Дороти, принявшая слова сокурсницы за неудачную шутку.

Эмма же вздрогнула и впилась немигающим взглядом в лицо Родани. Неужели Морис знает её тайну? И о том, кто её партнер?

Но письма, лежавшие перед ней, заставили Эмму подумать о другом. Она стала гораздо привлекательнее, и только партнерство может теперь остудить пыл её поклонников. Иначе придется ходить по школе с охраной.

«Опять все зависит от Спенсера…»

Словно прочитав её мысли, Пейн обратилась к полукровке:

– А ты, Арам, молодец. Ловко отшил Спенсера.

– Отшил? – повторила Конни. От неё не ускользнуло, что Морис нахмурилась и смерила Дороти колючим взглядом. – Как это произошло?

– Это было так забавно, Эмма! Тебе бы точно понравилось! Похоже, Арам чуть ли не в прямом смысле слова, спустил Спенсера с лестницы. И тот едва не упал.

– Упал? Разбился? Что с ним?

– Вот здесь и начинается самое интересное, – продолжала улыбаться Дороти, – Представляешь, наша Морис очень вовремя оказалась рядом. И не позволила мальчишке свалиться… Ох, уж эти Родани! Своего не упустят!

– Дороти, почему у тебя такой длинный язык? – вздохнула Морис. – По-моему, нам пора, если мы не хотим получить взыскание. И так один урок пропустили.

– Морис, – в голосе Эммы появились металлические нотки.

– Да, дорогая?

– Я хочу тебя попросить.

– И о чем?

– Держись подальше от Симона Спенсера. Серьезно.

По лицу Морис скользнула хищная улыбка. Она круто развернулась, распахнула дверь, напоследок бросив через плечо:

– Я буду делать то, что считаю нужным!

Дороти тоже поднялась, проводив вампирку растерянным взглядом. Потом обратилась к Эмме:

– Если что… Ты знаешь – я всегда на твоей стороне.

Когда вампиры вышли, Эмма погрузилась в невеселые мысли, глядя перед собой и совсем забыв о присутствии Джонсона. Пока, наконец, тот сам не решился подать голос.