Второй сумасшедший был попросту кретином с непомерно большой, вытянутой огурцом головой. Он вроде был безобидным и никого не трогал, бродя по округе с бессмысленной улыбкой и какой-нибудь яркой цацкой. Проблема состояла в том, что гулять его выпускали в длинной хламиде, которую он имел обыкновение задирать, когда очень хотел понравиться встречным. Мужское достоинство его было таким, что даже взрослых женщин брала оторопь, не говоря уже о Лилиных подружках и ровесницах, которые, зажмурившись, бросались наутек.

«А ведь здесь публика ничем не лучше, — говорила себе Лиля, растирая мыльную пену по телу. — Клиника элитная, но элитных психов не бывает. Они повсюду одинаковые. Нужно будет привыкать. — Вспомнив поцелуй Инги, она вздохнула. — Мне здесь много к чему привыкать придется. Зато две тысячи долларов в месяц. Это по сколько же в день выходит? Почти семьдесят баксов. Где я еще такую работу найду? Смена двенадцать часов, так? Час отработала, пять с половиной долларов накапало. Терпеть можно. Глядишь, еще на третий год останусь. Хотя нет, это уж дудки. Нужно выучиться и самой врачом становиться».

Закончив поливать себя, Лиля пристроила лейку душа на стойку, открыла глаза и увидела перед собой улыбающуюся Аллу. Та держала в руках полотенце, которое до этого висело на стенке кабинки.

— Давай вытру, — произнесла Алла.

— Я сама!

Лиля протянула руку, но сестра отступила, продолжая улыбаться. Ее зеленые штаны и курточка были забрызганы водой.

— Повернись спиной, — предложила она.

— Чокнутая! — процедила Лиля. — Вы все здесь чокнутые!

— С мальчиками вступать в связь строго воспрещено, — пояснила Алла. — Вот и приходится выкручиваться.

— Я Инге пожалуюсь!

— Насмешила! Инга у нас первая озорница.

— Если бы я знала… — Изловчившись, Лиля вырвала полотенце и поспешно закуталась в него. — Ни за что бы сюда не приехала.

Улыбка на губах Аллы погасла.

— Я тоже, — сказала.

— Сколько тебе еще по контракту осталось?

— А ты еще не поняла? — спросила Алла. — Ну и хорошо. Крепче спать будешь.

Крутнувшись на каблуках, она пошла к выходу.

— Погоди! — крикнула Лиля. — Что ты этим хочешь сказать? Что ты имеешь в виду? Отсюда вообще не отпускают?

Дверь захлопнулась.

Лариса Вондрус была высокой сухопарой женщиной с сутулой спиной и плоской грудью. Длинные ноги не скрадывали общую нескладность ее фигуры. С ее выпирающими коленями Ларисе следовало бы носить длинные юбки или, еще лучше, брюки, а она мнила себя вполне привлекательной.

— Приступим, — сказал доктор Морт. — Устраивайтесь поудобнее. Видели, как ведут себя пациенты на приеме у психологов в Америке?

— Где же я могла видеть? Я в Америке никогда не была.

— В кино часто показывают.

— Я романтические фильмы люблю. Там нет никаких психологов.

«Она не только уродина, но еще и непроходимая дура, — констатировал Морт мысленно. — Сложный случай. С тупыми людьми труднее работать. Они начисто лишены воображения».

— Вы прилягте, прилягте, Лариса Игоревна, — произнес он вслух. — Прямо на кушеточку, на которой сидите. Вот так, замечательно. Ножки вытяните, не нужно ножки сгибать. Примите абсолютно непринужденную позу. Расслабьтесь.

Он знал типы женщин, с которыми необходимо сюсюкать, как знал и тех, кого нужно подавлять, или пичкать комплиментами, или запугивать, или воодушевлять. Это была его работа. Мужчин доктор Морт тоже изучил досконально. По существу, те и другие мало чем отличались друг от друга в психологическом плане. Нужно было только определить, кому на какие точки нажимать. Биороботы. Очень редко Морту попадались особи, способные противостоять силе его воздействия.

— Можно телевизор выключить? — попросила Лариса, ерзая на кушетке. — Мешает расслабиться.

Это была стандартная просьба большинства посетителей. Ответ на нее тоже был стандартным.

— Сейчас звук уберем, — сказал Морт и повел пультом. — Так лучше?

— А изображение? Отвлекает.

— Не обращайте внимания. Это обычная практика. Нам с вами нужна непринужденная обстановка.

Подсаживаясь к пациентке поближе, Морт не выпустил телевизионный пульт из руки. Эта штука должна была ему скоро понадобиться.

— Глазки не закрываем, — ласково произнес он. — Просто расслабляем все мышцы. Представьте себе, что вы лежите в ванне, наполненной горячей водой.

Лариса хихикнула.

— Лучше не надо, доктор. Я буду стесняться.

— Это пенная ванна, — успокоил ее Морт. — Густая пена шипит и потрескивает на поверхности. Она вся состоит из красивых радужных пузырьков.

— И запах, — улыбнулась Лариса. — Обожаю пену.

— It’s beautiful, — согласился он. — Она прекрасна. Soft and fragrant.

— Софт — значит мягкая. А фрей… фрей…?

— Фрейгрент, — повторил Морт. — Душистая, благоухающая.

— Вы американец?

— Почему вы так решили? — Он улыбнулся.

— Положили меня на кушетку, как в Америке, — сказала Лариса. — По-английски говорите.

Английский язык пока что давался Морту плохо. Но он старался. Словарный запас пополнялся каждый день, а вот произношение хромало. Требовалось серьезное, углубленное обучение, а не скольжение по поверхности, однако пока что он не мог позволить себе уделять этому столько времени и усилий, сколько следовало бы. Работа с пациентами, хозяйственные вопросы и административные решения поглощали Морта целиком. Главврачу некогда отвлекаться, в особенности главврачу психиатрической клиники. Вся энергия тратилась без остатка. К вечеру Морт чувствовал себя таким измотанным, что его хватало лишь на то, чтобы прочитать несколько страниц книги про Гарри Поттера или посмотреть пару эпизодов сериала «Друзья». На английском языке, естественно. Не позже, чем через три года Морт намеревался получить американское гражданство и начать медицинскую практику в новых условиях. С чистого листа. Здесь, на родине, рано или поздно могли возникнуть проблемы. Предусмотрительный человек обходит препятствия, а не преодолевает их с риском для жизни.

— Я учился в Массачусетсе, — легко соврал Морт. — Давно, правда. Профессиональные навыки только улучшаются, а вот язык… Язык забывается. Нет практики, понимаете?

— Понимаю, — сказала Лариса. — В молодости я очень хорошо пела. Дня не могла прожить без музыки. Поставлю диск и пою, пою… В конкурсах караоке постоянно побеждала. А теперь самую простенькую мелодию не вытягиваю.

— Это поправимо.

— Правда? Вы можете и в этом мне помочь?

Лариса Вондрус была убеждена, что муж прислал ее на остров для того, чтобы преодолеть бессонницу и последствия хронического недосыпания. На самом деле сна она лишилась из-за энергетических добавок в еду и питье. Схема была изобретена Мортом и неоднократно апробирована. Один супруг тайно пичкает другого препаратами для бодрствования, подводя того к одному нервному срыву за другим. Постепенно несчастный или, как в данном случае, несчастная соглашается пройти обследование у психиатра. Хлоп, и ловушка захлопнулась. Попавшие на остров становятся мягкой глиной в опытных руках доктора Морта. Делай с ними что хочешь.