что на расстоянии десяти шагов ничего не было видно. Ли Ляньхуа радостно посмотрел на него.

— Тогда где мы сейчас?

Фан Добин поперхнулся и уверенно заявил:

— Так ведь это не пустыня на десять тысяч ли.

— Боюсь, мы в трёх-четырёх ли от дороги, по которой ехали, — бесстрастно сказал Чжань Юньфэй. — Время уже позднее, пусть и не нашлось, где укрыться от дождя, все мы обучались боевым искусствам, присядем и отдохнём. — Не обращая внимания на грязь и сорняки, он тут же сел, поджав под себя скрещенные ноги, и закрыл глаза.

Ли Ляньхуа с Фан Добином переглянулись — вскоре от макушки Чжань Юньфэя начал подниматься пар, он задействовал внутреннее дыхание и выдыхал через кожу, таким образом, несмотря на моросящий дождь и густой туман, его промокшая одежда постепенно высыхала. Фан Добин однако уставился на грязь под его задницей, явно не впечатлённый.

Пока Фан Добин таращился, Ли Ляньхуа привязал лошадей к бамбуку. Опустив головы, кони принялись щипать траву и успокоились. Фан Добин поднял голову и уставился на друга.

— У тебя есть вино?

— Вино? — Привязав лошадей, Ли Ляньхуа осматривался по сторонам и подскочил от неожиданного вопроса. — Откуда у меня взяться вину?

— В такую мерзкую погоду разве не чудесно было бы сделать пару глотков вина, чтобы разогнать холод и согреться? — самодовольно заявил Фан Добин. — Изумрудные горы и рек синева, висит над водой желтоватый туман, уйти-позабыться есть средство одно: волшебный напиток — Ду Кана вино!..*

Фан Добин здесь неверно цитирует стихотворение Цао Цао, присочинив на свой лад первые две строки. На самом деле стихотворение звучит так (перевод М.Е. Кравцовой):

Я вновь изнываю, объятый тоскою

От дум потаенных не знаю покоя…

Уйти-позабыться есть средство одно:

Волшебный напиток — Ду Кана вино!

— Будь моя фамилия Цао, я бы, наверное, рассердился… — вздохнул Ли Ляньхуа.

Фан Добин только собирался спросить, почему некто по фамилии Цао рассердился бы, как вдруг замер, вглядываясь на восток бамбуковой рощи.

— Что такое? — Ли Ляньхуа проследил за его взглядом, но увидел только темноту, не понимая, что заметил его друг.

Всё ещё вглядываясь вдаль, Фан Добин спустя некоторое время пробормотал.

— Я как будто видел свет…

— Свет? — Ли Ляньхуа долго смотрел в ту сторону, как неожиданно в тумане мелькнул жёлтый огонёк. — Что это?

— Не знаю, может… Неужто… блуждающие огни? — Фан Добин делано хохотнул. — Сейчас идёт дождь… — Он подразумевал, что раз сейчас всё ещё идёт дождь, откуда может взяться огонь?

Ли Ляньхуа покачал головой — в таком густом тумане даже Эрлан-шэнь* своим третьим глазом не разглядел бы, что там светится. Чжань Юньфэй ещё медитировал, так что лучше послушно оставаться на месте.

Эрлан-шэнь — божество китайского даосско-буддистского пантеона, бог-драконоборец, контролирующий разлив рек, и величайший воин Небес. Персонаж ряда классических легенд, включая “Возвышение в ранг духов” и “Путешествие на Запад”. Основной атрибут — всевидящий третий глаз.

Но пока он качал головой, Фан Добин уже бесшумно метнулся в сторону огонька. Ли Ляньхуа широко распахнул глаза, посмотрел вслед другу, потом глянул на Чжань Юньфэя, который всё ещё пребывал в медитации — не успел решить остаться или догонять, как Фан Добин уже вернулся.

— Что там? — чутко спросил он.

Фан Добин ликующе указал в сторону огонька.

— Там есть дом.

— Дом? — Ли Ляньхуа задрал голову и посмотрел на небо. Было поздно, но ещё не слишком темно. — Странно, что мы его не заметили, — пробормотал он.

— Мы бродили по склону горы, а этот дом в глубине рощи. В окне горит свет, наверняка внутри кто-то есть. — У Фан Добина бурно расцвели цветы сердца — раз есть дом, значит, больше не придётся мокнуть под дождём, и неважно, хочет хозяин того или нет, он, молодой господин Фан, войдёт внутрь и сядет, выпьет чаю и заодно поужинает.

— Выходит, кто-то всё же живёт в такой густой роще, наверняка это не отшельник, а образованный человек. — Ли Ляньхуа не спеша отвязал лошадей. — Раз ты боишься холода, тогда…

Не успел он договорить, как Фан Добин уже пришёл в ярость.

— Кто боится холода? Да если бы я не видел, что ты, чудак, промок до нитки, весь в грязи и на последнем издыхании, то даже в такую погоду прошёл бы ещё сотню ли!

— Э-э… а… м-м-м… — только и отвечал Ли Ляньхуа на его тираду. — Чжань Юньфэй ещё отдыхает, ты тогда посторожи его, а я отведу лошадей и посмотрю.

— Сначала постучи, скажи хозяину, чтобы заварил чай и налил вино, приготовился встречать гостей, — обрадовался Фан Добин. — Заодно спроси, нельзя ли переночевать у него, разумеется, я заплачу. — Молодой господин из великого клана Фан, естественно, не станет обдирать дикого деревенщину.

Ли Ляньхуа согласно хмыкнул, прошёл пару шагов и вдруг сказал:

— Я слышу недалеко к западу звук воды, наверное, там река.

— Река? — нахмурился Фан Добин. — Какая река?

— Река… хм… — Ли Ляньхуа надолго задумался, затем с серьёзным видом продолжил: — Помню, десять с чем-то лет назад у подножия Цинчжушань на берегу реки Фумэй… Ли Сянъи подрался с “Не имеющим слив” Дунфан Цинчжуном…

Не успел он закончить фразу, Фан Добин вдруг вспомнил и радостно подхватил:

— Да-да-да! Как я мог забыть? Дунфан Цинчжун был знаменит своим глубоким пониманием и мастерством сокровенного знания и в особенности любил разводить цветы. Ли Сянъи состязался с ним здесь ради цветущей сливы. Барышня Цяо любила цветы сливы, а орден “Сыгу” тогда проезжал по горе Цинчжушань, чтобы принять меры против Ди Фэйшэна. Она увидела необычное дерево в сливовом саду Дунфан Цинчжуна и не могла налюбоваться. Ли Сянъи попросил Дунфан Цинчжуна подарить ордену “Сыгу” ветку красной сливы, но чтобы на ней непременно было не меньше семнадцати цветков. Потому что тогда в ордене было семнадцать девушек. Дунфан Цинчжун не согласился, из-за чего они сразились в сливовом саду, он потерпел сокрушительное поражение, а Ли Сянъи получил ветку сливы и уехал. По слухам, потом Дунфан Цинчжун пришёл в такую ярость, что сжёг весь свой сад и пропал неизвестно куда. Хотя это нельзя назвать доблестным поступком, но он очаровал многих женщин в цзянху. Говорят, немало жаждали вступить в орден “Сыгу” хоть служанкой, хоть рабыней лишь бы их одарили цветком красной сливы, готовы были даже расстаться с жизнью, ха-ха-ха…

Ли Ляньхуа бросил на него взгляд и вздохнул.

— Если когда-нибудь у тебя будет дочь, ни за что не соглашайся выдать её за жениха, который так вредит людям. Я хотел сказать, что сливовый сад находился у реки Фумэй, а раз река близко…

Фан Добин