– Я, надеюсь, что ты, Эмира, чувствуешь…

– Нет, – Мира поднимает руку, останавливая Эрнеста, – теперь говорю я. Ты достаточно уже высказал претензий и приказов. Только вот ты уже давно не смеешь мне приказывать. Мой муж никогда не станет твоим преемником, как и я. Нам не нужны ни твои деньги, ни твоя империя, ни твои подарки. Мы отказываемся от всего. Мы с мужем прилетели сюда с разными целями. Но ты не стоишь того, чтобы я снова потеряла его из-за тебя. Я этого больше не повторяю.

Мира замолкает, а я тщательно слежу за тем, как сжимается её рука. Пока она уверенно лежит в моей, как и голос жены очень твёрдый. Моя девочка.

– Но… это всё твоё, Эмира. Я работал столько лет, мои родители работали, и теперь это никому не нужно? Я хочу, чтобы вы были счастливы, обеспечены и…

– Посмотри на нас. Неужели, мы выглядим несчастными? Или же мы ходим в обносках, едим из помойки? Нет. Мы счастливы. Нам комфортно в том мире, который мы сами создали. Мы занимаемся любимыми делами. Мы двигаемся дальше, без тебя и твоих денег.

– Квартира… хотя бы квартира, она большая. Она…

– Нецелесообразная. Она требует больших затрат, а мы их себе позволить не можем не потому, что мы бедны или же нам не хватает денег. А потому что это глупо. Мне нравится прибирать нашу квартиру. Мне нравится, что я могу быстро найти моего мужа взглядом. Мне нравится всё, что сейчас есть в моей жизни. И я никогда не пожалею об этом. Я против того, чтобы мой муж руководил твоим бизнесом. Это не его. Он не сможет быть безжалостным и бесчувственным. Он не сможет уйти из семьи. И я хочу, чтобы мой любимый был рядом со мной и нашим ребёнком. Я хочу, чтобы он видел, как он растёт. Я хочу, чтобы у моего ребёнка был отец, которого не было у меня. И теперь решение за тобой. Ты был ужасным отцом, но можешь стать хорошим дедушкой.

Эрнест так бледнеет, что мне кажется, его сейчас хватит удар. Он хватается за сердце.

– Что ты сказала?

– Я беременна. У нас с мужем будет ребёнок. Мы возвращаемся в Нью-Йорк, чтобы продолжить нашу жизнь уже втроём, – произносит Мира. Эрнест переводит взгляд на меня, ища опровержение её словам. А я лишь киваю, подтверждая их.

– Тем более. Эмира, тем более вам нужны деньги. Я же…

– Эрнест, смирись, – обрываю его, предупреждая, чтобы даже не думал сейчас волновать Миру.

Он ищет поддержку в Гроге. Но тот смотрит на него, не выражая никаких эмоций.

– Но, а что мне делать? Моя империя… я же…

– У меня есть для тебя решение, – говорит Мира. – У меня есть на примете один человек, который прекрасно справится с поставленной задачей. Грог.

– Нет, я нет. Я…

– Да, – кивает Мира, и я благодарно сжимаю её руку. Это правильно. Он заслужил после стольких лет встать во главе империи Эрнеста.

– Ты столько лет с ним. Он взял тебя ещё мальчишкой, Грог, и ты знаешь все тайны его бизнеса. Только ты и сможешь верно управлять его империей, а точнее, твоей. Ты сделаешь её лучше. Я отказываюсь от всего в твою пользу, Грог. Ну и так ты сможешь всё же называть себя дедушкой, – прячу улыбку от слов Миры. Она манипулирует Грогом. Молодец.

– И раз уж на то пошло, то я устала и хочу спать. А вам двоим теперь предстоят долгие часы работы, чтобы Грог начал официально управлять тем, чем уже давно управляет. Он единственный, кому ты можешь доверять, папа. Он достоин этого. Освободите мою палату, – Эрнест поднимает руку, прося Грога помочь ему. И я думаю, что Эрнест сдастся. Он уже не в силах следить ни за чем, а деньги для него всегда были важнее любви. Это их мир, а наш отличается абсолютно. И я горжусь тем, что ценности наши после стольких лет не изменились.

Семь месяцев спустя…

Мира

– Я же говорил, что у нас получится лучше, – самодовольно говорит Рафаэль, поглаживая пальцами по головке нашего сына, который появился на свет несколько часов назад.

Укоризненно смотрю на него, закатывая глаза, и снова возвращаю свой взгляд на самую прекрасную надежду во всей вселенной. Наш сын. Наш маленький мальчик. Наше счастье.

– Он такой красивый, – шепчет Рафаэль, целуя меня в висок.

– Да. Свои дети всегда лучше других, так что прекращай.

– Мои самые лучшие.

– Рафаэль.

– Ну что? Мы это сделали. Посмотри, какой он крепкий, – Рафаэль дёргает за сжатую ручку сына.

Улыбаясь, передаю сына Рафаэлю, и он, качая его, шепчет какие-то глупости.

– Хорошая традиция никому не говорить, – замечает он.

– О, да. Тихо. Никакого визга, плача и причитаний беременной Сиен. Кайф.

– У них снова мальчик. Белч сказал.

– Здорово. Такими темпами они детский сад откроют, – улыбаюсь я. – Верни мне его.

Рафаэль обиженно поджимает губы, но вкладывает сына в мои руки. Я не знаю, как я раньше жила без него. Сейчас я в эйфории, наверное, из-за обезболивающих или же это нормально. Но меня распирает от любви. Мне хочется и плакать, и смеяться, и целовать мужа, и сжимать в руках сына.

– Значит, Рейн?

– Да, наша маленькая империя, королевство и царство того, что мы пережили, чтобы эта минута свершилась.

– Мне нравится. Рейн Лоф. Отличное имя. Но следующее за мной.

Изгибаю брови, смотря на мужа.

– Следующее?

– Ага. Через пару лет или раньше.

– Так, Рафаэль Лоф, ты снова ввязался в игру с Бернардо Фирелем? Сколько вам лет?

– Я…а что? Да, ввязался, и мы отстаём. Но у нас красивее первый сын, – Рафаэль супится, а я качаю головой. Мальчишки. Теперь их будет больше.

– Не надоело?

– Никогда. Он говорит, что его Уил уже легко перебрасывает одиннадцилетку. Врун жалкий. Зато мой сын красивее, – супится Рафаэль.

– О, боже, Рафаэль. Уил прячется в раздевалке, мон шер. Сиен устала его водить на борьбу, он ещё мал. Вы превращаетесь в тех родителей, которые пытаются воплотить в своих детях свои мечты.

– Нет, я не буду Рейна заставлять ходить туда, куда он не хочет. Сначала футбол, потом борьба и девочки.

– Рафаэль…

– Ладно, один будет ходить по девочкам, – смеётся он.

В это время в палату вносят огромный букет цветов и корзину с подарками для младенца, состоящих из дизайнерских пелёнок, памперсов и ещё чего-то.

– Рафаэль, – закатываю глаза.

– Но это не я. Мои подарки дома. Вот чёрт, – он хмурится и подходит к букету.

– Грог. Они продолжают за нами следить, – цокает Рафаэль. – Поздравляет с рождением сына и надеется, что мы пригласим его на Рождество.

– Ты говорил с ним?

– Да, месяц назад. Эрнест практически отошёл от дел, и Грог теперь отдувается.