действия Японии в Маньчжурии. При этом он писал, что «проникновение японской нации в страну, очевидно отсталую в культурном плане по сравнению с Японией, соответствует принципам исторического прогресса»{274}. Власти опубликовали заявление Сано, и в течение месяца более 500 других членов партии, что составляло приблизительно треть от общего числа японских коммунистов, оказавшихся за решеткой, последовали его примеру Полиция, довольная достигнутыми результатами, к концу десятилетия обвинила еще более 2000 человек в «преступных мыслях», и большинство из них в конце концов написали заявления тэнко.

Не все из тех, кто был арестован, поддались полицейской тактике. Кобаяси Такидзи, известный пролетарский писатель, предпочел смерть отречению от своих взглядов. Левое политическое крыло особенно отмечало его работу «Кани косэн» («Фабричный корабль», 1929). Она представляла собой живой отчет о жестоком подавлении императорским флотом забастовки команд рыболовецких траулеров, вызванной тяжелыми условиями труда в рыбной промышленности. Это была иллюстрация к сотрудничеству капиталистов и военных в деле эксплуатации рабочих. Кобаяси был арестован утром 20 февраля 1933 г. Он умер в тюремной камере в тот же день, не дожив до заката. По словам полиции, причиной смерти была обыкновенная сердечная недостаточность. Однако те, кто осматривал его тело, утверждали, что у него были сломаны пальцы, на лбу остались ожоги от раскаленных щипцов. На теле было и множество других повреждений, включая более дюжины отверстий в бедре, проделанных либо гвоздем, либо сверлом. Каваками Хадзиме, арестованный 12 января 1933 г., не подвергался пыткам. Но четыре года, проведенные в тюрьме, подорвали его здоровье. Он никогда не отрекался от своей приверженности марксистской идеологии, но в качестве условия своего освобождения, состоявшегося в июне 1937 г., он молча признал новые границы политических дискуссий, согласившись отказаться от политической деятельности.

Оживление экономики и деловое сообщество

По иронии судьбы, при всей злобной критике, раздававшейся в начале 1930-х в адрес партийных политиков, именно Такахаси Корэкийо, один из самых старых и уважаемых членов узкого круга вершителей японской политики, разработал стратегию выхода страны из состояния депрессии. Он был незаконнорожденным сыном безвестного актера и девочки-подростка из Эдо. Родился он в тот самый год, когда коммодор Перри «открывал» Японию. Детство его прошло в крайней нужде, однако, когда он достиг подросткового возраста, счастье улыбнулось ему. Он был принят в самурайскую семью из Сэндай, и даймё этого домена отправил проявлявшего недюжинные способности Такахаси в Америку, где тот проучился с 1867 по 1869 г. По возвращении на родину новым правительством Мэйдзи Такахаси был направлен на государственную службу. Он сделал неплохую карьеру в Министерстве финансов, а в 1892 г. перешел в Банк Японии. В 1913 г. он связал свою судьбу с Сэйюкай, и в 1913 и 1914 гг. занимал пост министра финансов. Эта должность принадлежала ему и в кабинете Хара Такаси, с 1918 г., пока в 1921 г. сам Такахаси не стал премьером. После падения своего кабинета, Такахаси получил на выборах место в парламенте, в 1925 г. стал первым главой только что созданного Министерства торговли и промышленности, а весной 1927 г. вновь, в течение нескольких недель, исполнял обязанности министра финансов.

В декабре 1931 г. Инукаи ввел ветерана Такахаси в свой кабинет, чтобы тот помог в поисках способов преодоления губительных последствий Великой депрессии. Можно сказать, что Такахаси был кейнсианцем еще до Кейнса. Он самостоятельно разработал теорию эффективного требования и понял на интуитивном уровне, что единственным путем вывода страны из состояния упадка является путь затрат. Занимая с 1931 по февраль 1936 г. пост министра финансов, Такахаси осуществлял программу увеличения дефицитных трат. Расходы центрального правительства были снижены с 1,74 миллиарда йен в 1929 г. до 1,48 миллиарда йен в 1931 г. Такахаси кардинально изменил этот курс, увеличив расходы в 1932 г. на 32 %, до 1,95 миллиарда йен, а в 1933 г. — еще на 15 %, доведя сумму расходов до 2,25 миллиарда йен. При этом три четверти дополнительных расходов правительства приходилось на облигации и другие формы дефицитного финансирования.

Значительная доля новых расходов состояла из проектов общественных работ, призванных оживить расстроенный аграрный сектор японской экономики. С 1932 по 1934 г. правительство выдало сельским жителям кредитов на 800 миллионов йен под низкие проценты. Такая же сумма была потрачена на создание сезонных рабочих мест для наиболее бедных сельских жителей. Правительство и далее продолжало подбрасывать дров в топку национальной экономики, удвоив военный бюджет в период с 1931 по 1936 г., как это показано в таблице 12.5.

Чтобы сделать мероприятия по выходу из кризиса более эффективными, Такахаси в день своего вступления на пост министра финансов в 1931 г. отменил в Японии золотой стандарт. За год курс йены по отношению к доллару упал со старой фиксированной отметки в 48,87 доллара до 28,12 доллара за 100 йен. Девальвация составила более 40 %. Последовавшее за этим падение стоимости японских товаров на заморских рынках дало толчок к развитию японского экспорта. За границу хлынул поток хлопковой нити, текстильных товаров, керамики, игрушек, железа и стали. Это явилось дополнительным стимулом для оживающей японской экономики. В результате Япония оказалась первой страной, преодолевшей в своей промышленности последствия Великой депрессии, как это показано в таблице 12.6. С учетом химической и машиностроительной отраслей, получивших значительные прибыли благодаря военным заказам, японский чистый внутренний продукт на протяжении 1930-х вырос более чем на 70 %. На тот момент это было лучшее десятилетие в современной истории страны.

Ведущие корпорации — Мицуи, Мицубиси, Сумитомо и Ясуда — сохраняли свои доминирующие позиции в экономике и в начале 1930-х. Большие резервы наличных денег позволили им относительно легко перенести удар Великой депрессии. Этот катаклизм практически не нанес им серьезного ущерба. Как следует из таблицы 12.7, всего за семь лет, с 1930 по 1937-й, большая четверка увеличила оплаченную часть акционерного капитала в различных своих предприятиях почти на 60 %. Чтобы еще более поднять показатели своих бухгалтерских балансов[38], корпорации направили значительную часть новых инвестиций в химическую и тяжелую промышленности, развивавшиеся стремительными темпами.

Но при всей своей очевидной успешности дзайбацу, однако, обнаружили, что в 30-е гг. прежние методы ведения дел уже не приносили ожидаемый эффект. Жестокая, безжалостная атака со стороны правых радикалов была, пожалуй, самым характерным проявлением того широко распространенного в народе цинизма, рисующего корпорации как алчных до наживы хищников, для которых и рабочие, и потребители были в