– Возможно, им просто неизвестно, что у нас такая игра уже есть, только под другим названием, – заметил Фаулер.

Образец «Синдрома» без проволочек украсился штампом «Дозволено», о чем незамедлительно уведомили импортера. Вернувшись к себе в кабинет, Уайзмен позвонил в штаб Вооруженных Сил и объяснил, что ему требуется.

– Взрывотехник в скором времени будет, – неторопливо, с ленцой ответили на том конце провода. – Объект до его прибытия советую не трогать.

Почувствовав себя несколько не у дел, Уайзмен смущенно поблагодарил военного чиновника и повесил трубку. Специалистам из Бюро контроля качества импорта суть военной игры «Штурм крепости» оказалась не по зубам, и теперь от них ничего более не зависит…

Опустив на пол привезенное снаряжение, взрывотехник – довольно молодой, стриженный «ежиком» – приятельски улыбнулся встречающим. Одет он был в обычный рабочий комбинезон без всякой дополнительной защиты.

– Во-первых, – сказал он, осмотрев крепость со всех сторон, – рекомендую отсоединить контакты от клемм батареи. Либо, если хотите, можем дождаться завершения цикла и разомкнуть контакты, прежде чем устройство как-либо отреагирует. Другими словами, позволим оставшимся мобильным элементам проникнуть в крепость, а как только последний из них окажется внутри, отключим батарею, вскроем устройство и посмотрим, что, собственно, там происходит.

– А не опасно ли? – усомнился Уайзмен.

– Думаю, нет. Следов радиоактивности не наблюдается, – заверил его взрывотехник и устроился на полу, позади крепости, с кусачками наготове.

К этому времени солдатиков оставалось всего три.

– Надолго дело не затянется, – ободрил собравшихся молодой человек.

Спустя еще пятнадцать минут один из тройки солдатиков прокрался к подножию крепости, отсоединил от туловища голову, руки, ноги и по частям исчез в открывшемся перед ним проеме.

– Еще два, – прокомментировал Фаулер.

Через десять минут за скрывшимся в крепости солдатиком последовал один из двух оставшихся.

Четверо наблюдателей переглянулись.

– Ну вот… почти, – с дрожью в голосе выдохнул Пинарио.

Последний солдатик – где перебежками, где ползком – устремился в атаку. Теперь крепостные орудия палили по нему одному, однако солдатик неуклонно приближался к цели.

– С точки зрения статистики, – в полный голос заговорил Уайзмен, чтобы хоть немного снять напряжение, – процесс, наоборот, должен от раза к разу занимать все больше и больше времени, сообразно уменьшению количества целей. Вначале солдатикам следовало бы исчезать один за другим, а затем реже, реже, так что у этого, последнего, по крайней мере, месяц ушел бы впустую, прежде чем…

– Будьте любезны, – деловито, негромко оборвал его юный взрывотехник, – заткнитесь.

Достигнув подножия крепости, последний из дюжины солдатиков принялся разбирать себя по частям, подобно всем прежним.

– Готовьте кусачки, – сдавленно просипел Пинарио.

Детали солдатика одна за другой скрылись в крепости. Едва проем начал закрываться, изнутри донеслось мерное, басовитое гудение – точно так же гудит работающий трансформатор. Поначалу негромкое гудение молниеносно набрало силу, не оставляя сомнений: добром все это не кончится.

– Режьте же, бога ради! – взвизгнул Фаулер.

Лезвия кусачек впились в кабель, ведущий к плюсовой клемме батареи. Треск, синеватая вспышка – и юного взрывотехника встряхнуло так, что кусачки, поневоле выпущенные им из рук, с лязгом откатились в сторону.

– Тьфу ты! На землю замкнуло, – простонал он и неуверенно, слепо принялся ощупывать пол в поисках оброненных кусачек.

– Еще бы: корпус-то на кой дьявол трогать! – раздраженно буркнул Пинарио.

Припав на колени, он подхватил кусачки и потянулся к кабелю сам, но тут же отдернул руку и принялся судорожно рыться в кармане.

– Наверное, лучше бы платком носовым обернуть… есть у кого-нибудь, чем обмотать ручки?! – заворчал он. – Не хватало еще, чтоб и меня шарахнуло! Мало ли сколько там…

– Дайте сюда, – буркнул Уайзмен, выхватив у Пинарио кусачки, отпихнув его и потянувшись острыми лезвиями к кабелю.

– Поздно, – обреченно выдохнул Фаулер.

Однако Уайзмен его практически не расслышал: голос начальника заглушил монотонный гул в голове. Охваченный ужасом, Уайзмен зажал ладонями уши, но все впустую: казалось, исходящий из крепости звук проникает в мозг прямо сквозь кости черепа.

«Слишком долго, – подумал он. – Слишком долго мы с ней канителились… и вот, доигрались. Она победила… а все потому, что нас много. Чем больше народу, тем выше шанс перессориться между собой…»

И тут гул в голове превратился в голос:

– Поздравляю! Благодаря стойкости духа ты добился победы!

Ужас рассеялся, унесенный волной нахлынувших чувств. Пожалуй, в такой степени Уайзмен не гордился собой еще никогда.

– А ведь твои шансы на успех были ничтожно малы, – продолжал голос в голове. – У любого другого не вышло бы ничего.

Тут Уайзмен и понял: все хорошо. Все в порядке. Все опасения оказались напрасны.

– Совершенное в этот день, – торжественно вещал голос, – ты сможешь повторить, когда пожелаешь. Любой противник, любая схватка – все тебе по плечу. Терпение плюс настойчивость, и победа останется за тобой. В конце концов, вселенная – не такое уж страшное место…

«Уж это точно», – мысленно усмехнулся Уайзмен.

– Вокруг всего-навсего обычные люди, – успокоил его голос в голове, – и потому тебе, пусть даже одному, единственному против многих, бояться нечего. Помни одно: терпенье и труд все перетрут… и ни о чем не тревожься.

– О’кей, не стану, – вслух отозвался Уайзмен.

Голос умолк. Секундой позже утих и гул в голове.

Долгую паузу нарушил Фаулер.

– Вот и все, – сказал он.

– Ничего не понимаю, – проворчал Пинарио.

– В этом и состоит ее суть, – с улыбкой пояснил Уайзмен. – Крепость – терапевтическая игрушка. Внушает ребенку уверенность в собственных силах. Разбирая себя на части, солдатики, так сказать, ломают барьер, отделяющий ребенка от внешнего мира, а ребенок, обретая единство с миром, покоряет его.

– То есть игрушка безвредна? – уточнил Фаулер.

– Столько трудов псу под хвост, – недовольно проворчал Пинарио. – Вы уж простите, молодой человек, – добавил он, вспомнив об армейском взрывотехнике. – Выходит, зря мы вас от дел оторвали.

Из распахнувшихся настежь ворот крепости строем, целые и невредимые, вышли наружу все двенадцать солдатиков. Рабочий цикл завершился, и они приготовились начать штурм заново.

– Нет, разрешения на ввоз я не дам, – внезапно объявил Уайзмен.

– Что? – удивился Пинарио. – Почему?

– Подозрительна мне эта штука, – ответил Уайзмен. – Сложна чересчур для подобной задачи.

– Объясните, – потребовал Фаулер.

– Да нечего тут объяснять, – устало вздохнул Уайзмен. – Вот перед нами устройство невообразимой сложности, а что оно делает? Всего-навсего само себя разбирает на части и собирает заново. Нет, тут наверняка есть какой-то подвох, пусть даже мы не…

– А терапевтический эффект? – вставил Пинарио.

– Решайте сами, Леон, – рассудил Фаулер. – Есть сомнения – запрещайте. Осторожность излишней не бывает.

– Может, я и ошибаюсь, – признался Уайзмен, – но никак не могу отделаться от мысли: каково же ее настоящее назначение? Такое чувство, будто нам это до сих пор неизвестно…

– Да, и «Костюм американского ковбоя», – вспомнил Пинарио. – Его, думаю,