безосновательно считают едва ли не величайшим гением в истории человечества. Леонардо имел крайне обширный, ничем не ограниченный круг интересов и действительно умел делать очень многое. Он не только создал несколько самых известных живописных произведений всех времен («Мона Лиза», «Тайная вечеря», «Мадонна в скалах» и «Спаситель мира»[948]) и культовый рисунок витрувианского человека – он в совершенстве изучил анатомию, оптику, астрономию, физику и инженерное дело. Разработанные им чертежи невероятных механизмов (в том числе танков и летательных аппаратов) нередко настолько опережали свое время, что реализовать эти замыслы удалось лишь через несколько сотен лет после его смерти. В личных заметках, обычно написанных левой рукой аккуратным зеркальным почерком, Леонардо касался самых разных философских и практических вопросов. Он был эрудитом и бесстрашным мыслителем. И он хорошо это понимал. Вот почему Леонардо написал Лодовико Сфорца. Он считал, что его способности, опирающиеся на неиссякаемое стремление к научному поиску и уверенность в собственных силах, могут принести неоценимую пользу Иль Моро – политику, меценату, воину и эстету. Он оказался прав. После того как Леонардо написал это письмо, он семнадцать лет проработал в Милане, но это была лишь часть его долгой карьеры. За свою жизнь Леонардо успел побывать на службе у многих великих правителей Италии и Франции. Надо сказать, всем им серьезно повезло, ибо он был, по словам его биографа Вазари, человеком «поистине дивным и небесным»[949].

Леонардо родился в маленьком городке Винчи, примерно в дне пути от Флоренции, в 1452 г. Его отец был нотариусом, а мать – шестнадцатилетней крестьянской девушкой. Они не были женаты, но в то время незаконнорожденные дети не считались большим позором. Это лишь означало, что воспитанием Леонардо занимались дед и бабка и он не получил строгого латинского образования. В возрасте двенадцати лет он вместе с отцом переехал из Винчи во Флоренцию, а через два года поступил в ученики к Верроккьо, в круг которого, возможно, входил и блестящий художник Сандро Боттичелли[950]. Под руководством Верроккьо ученики не просто осваивали живопись и ваяние – они изучали практическую геометрию и анатомию, а также античную литературу, что позволяло лучше понимать предмет и тему создаваемых ими произведений искусства. Леонардо с жадностью впитывал новые знания.

К тому времени, когда он стал взрослым (в начале 1470-х гг.), Флоренция открывала для художника даже больше возможностей, чем сорок лет назад при Козимо Медичи и Франческо Филельфо. Фактическим правителем города теперь был Лоренцо Медичи по прозвищу Великолепный, возглавивший семейный бизнес в 1469 г. Хотя финансы банка Медичи пребывали в расстроенном состоянии (в 1470-х гг. филиал банка в Брюгге понес катастрофические убытки из-за того, что местный мошенник-управляющий без всякого обеспечения выдавал огромные займы бургундскому герцогу Карлу Смелому, сыну и преемнику Филиппа Доброго), Лоренцо по-прежнему был готов щедро тратить деньги, и его правление вошло в историю как золотой век эпохи Возрождения.

Окинув беглым взглядом список художников, живших и работавших во Флоренции в 1470-х и 1480-х гг., мы увидим перед собой плеяду самых знаменитых имен в мировой истории искусства. Помимо Верроккьо, Боттичелли и Леонардо, в городе жили Доменико Гирландайо и братья Поллайоло. Поэт и знаток греческой литературы Анджело Амброджини по прозвищу Полициано, нанятый воспитателем к детям Лоренцо Медичи, в то время переводил на латынь Илиаду Гомера. В 1484 г. ученый Джованни Пико делла Мирандола («человек почти сверхъестественной гениальности», как сказал о нем Макиавелли) явился, чтобы просить у Лоренцо покровительства, и заявил, что может защитить 900 тезисов на любую тему, от основ христианского вероучения до колдовства, в диспуте против любого, кто осмелится бросить ему вызов[951]. Еще через несколько лет в мастерскую Гирландайо поступил учеником тринадцатилетний Микеланджело Буонарроти, позднее ставший главным соперником Леонардо в борьбе за звание лучшего художника итальянского Возрождения.

Расцвету всеобщих творческих начинаний во многом способствовало богатство семьи Медичи. Продолжая семейную традицию, заложенную его дедом, Лоренцо ежегодно вкладывал в культурные проекты эквивалент десятков и даже сотен миллионов долларов. Он делал это, потому что сам он и почти все, чье мнение имело значение, считали подобные вложения не зря потраченными деньгами. С одной стороны, демонстративное потребление само по себе доставляло удовольствие (что могут подтвердить и сегодняшние миллиардеры), с другой – Лоренцо заботливо поддерживал репутацию мецената в том числе и для того, чтобы отвлечь внимание от своих неблаговидных махинаций в городе. Кроме того, искусство могло пригодиться в дипломатии: иногда флорентийский правитель «одалживал» своих художников важным людям, чтобы завоевать их благосклонность. Так, пытаясь добиться кардинальской шляпы для одного из своих сыновей, Лоренцо послал в Рим художника Филиппо Липпи, чтобы тот расписал частную часовню другого влиятельного кардинала. Вполне возможно, именно Лоренцо посоветовал Леонардо искать покровительства у семьи Сфорца в Милане.

Впрочем, нельзя сказать, что щедрость Лоренцо имела исключительно циничную подоплеку. В то время считали, что великие произведения искусства, и особенно демонстрация таких произведений в общественных пространствах, отражают присущие Флорентийской республике добродетели. По словам Макиавелли, Лоренцо тратил огромные суммы на прекрасные вещи, чтобы поддержать «изобилие в городе, единство народа и уважение к знати»[952]. Разумеется, у Лоренцо были для этого личные причины, но в числе его мотивов была и подлинная гражданская гордость, в XV в. составлявшая неотъемлемую часть образа правителя.

Но хотя Флоренция, где обрел славу Леонардо да Винчи, при Лоренцо не имела недостатка в прекрасных произведениях искусства, она была суровым и опасным местом – возможно, даже более опасным, чем во времена Козимо. Противостояние городских фракций по-прежнему могло быстро перерасти в открытое кровопролитие, как это произошло в 1478 г. во время заговора Пацци, когда убийцы, подосланные семьей Пацци при поддержке папы Сикста IV, пытались расправиться с Лоренцо и его братом Джулиано в соборе Санта-Мария-дель-Фьоре. Публичная вражда пустила глубокие корни в политической культуре Флоренции и оставила след в жизни Леонардо: в его записных книжках есть примечательный чернильный набросок одного из заговорщиков, Бернардо Бандини деи Барончелли, висящего в петле. Эскиз сопровождают оживленные примечания Леонардо о цвете одежды повешенного. У яркой, щедрой и изобильной эпохи Возрождения была мрачная изнанка в виде повсеместных кровопролитий, преступлений и войн, и людям приходилось с этим мириться. Неслучайно Леонардо рекомендовал себя Лодовико Сфорца не только как искусного художника. Он знал: чтобы достичь настоящего величия, нужна определенная доля прагматизма и умение применять свою изобретательность в самых разных сферах, в том числе, если это необходимо, и далеких от гуманности.

Леонардо провел в Милане семнадцать насыщенных и плодотворных лет. По словам Вазари, Леонардо отличала «помимо телесной красоты… более чем безграничная прелесть в любом поступке»[953] – он был красив, обаятелен, обладал кротким нравом, обожал животных