– Чья бы корова мычала, – пробормотал Лестер. В душерождалась ярость.

И очень быстро. И когда кто-то тронул его за плечо, онвыронил бумажник и обернулся, сжав кулаки. Чуть было не запустил ни в чем неповинного Заику Додда так далеко, откуда не видать.

– Т-Тренер П-Пратт? – с трудом выговорил Додд. Глаза у негоокруглились, но не от страха. Скорее от любопытства. – С-с в-вами в-все вп-поряд-дке?

– Нормально, – угрюмо буркнул Лестер. – Отправляйся домой,Слоупи.

Нечего тебе тут кататься.

Он нагнулся, чтобы поднять с земли бумажник, но Слоупиоказался проворнее и опередил его. Прежде чем отдать бумажник Лестеру, он слюбопытством посмотрел на водительское удостоверение Джона Лапонта.

– Д-да, – сказал он. – Этто тот с-самый д-дядя.

Он вскочил на свою роликовую доску и хотел отъехать; ноЛестер успел схватить его за футболку. Доска выскользнула из-под ног Слоупи, отъехалаи, наткнувшись на камень, перевернулась. Майка с надписью на спине ПРИВЕТПОКЛОННИКАМ РОКА порвалась у горла, но Слоупи, казалось, не обратил на этовнимания. И не удивился такому поведению тренера, и уж нисколько не испугался.Но Лестер этого не замечал. Ему было не до физиогномики. Он был человеком,который под внешним спокойствием и невозмутимостью скрывал бешеныйнеуправляемый нрав. Дремлющий ураган. Некоторые люди могут всю жизнь прожить,так и не обнаружив в себе эпицентр этого урагана. Лестер же обнаружил его или,скорее, наоборот, тот его обнаружил, и теперь закрутился в вихре. Не выпускаярубашки Слоупи из кулака размером с консервную банку с ветчиной, он приблизилсвое взмокшее от пота лицо к лицу заики. Вена на лбу пульсировала все быстрее.

– Что ты хочешь сказать словами «Тот самый дядя»?

– Это тот с-самый д-дядя, к-который вст-тречал миссРэ-рэт-клифф в ппятницу п-после шко-олы.

– Встречал после уроков? – хриплым голосом переспросилЛестер. Он так встряхнул мальчишку, что у того зубы выбили дробь. – Ты уверен?

– Да, – подтвердил Слоупи. – Он-ни с-сели в в-вашум-ма-шину. Д-дядя был з-за р-рулем.

– За рулем? Он сел за руль моей машины? Джон Лапонт вел моюмашину, в которой сидела Сэлли?

– Н-ну вот эт-тот дя-дя. – Слоупи ткнул пальцем в фотографиюна водительских правах. – Но перед т-тем, как сесть, он-ни поце-це-целовались.

– Неужели? – Лицо Лестера окаменело. – Ты не перепутал?

– Н-неее, – Слоупи кивнул. – Т-т-точно. – На лице егорасплылась широкая и довольно похотливая улыбочка.

Вкрадчивым, вовсе не похожим на свой обычныйдоброжелательно-небрежный (эй-братва-пошли-погуляем), тоном Лестер спросил:

– Он ее поцеловал или она его? Как ты считаешь, Слоупи?

Мальчик с готовностью закивал:

– Она тоже, тренер Пратт. У нее б-было т-такое сла-адкоелицо.

– Сладкое лицо? – Лестер купался в своем новом нежномголосе.

– Ага.

– Сладкое лицо, говоришь?

– Т-точно.

Лестер отпустил Заикалку, как называли его некоторые ребята,и выпрямился. Вена на лбу так колотилась, как будто хотела вылететь наружу.

Он улыбался. Улыбка была не из приятных и обнажала такоеколичество белых крепких зубов, которое казалось неестественным для нормальногочеловека.

Голубые глаза превратились в узкие треугольники. Короткаястрижка встала дыбом..

– Т-тренер П-пратт? – спросил Слоупи, – Ч-то-т-то не т-так?

– Все так, – ответил Лестер, не стирая улыбки с лица. – Всеименно так. – В воображении он уже сжимал руками шею лживого католика, самогоярого жополиза Папы Римского, победителя всех плюшевых медведей на свете,вонючего бабника, французского поедателя дерьмовых лягушек, Джона Лапонта.

Дырка от задницы, принявшая человеческий облик. Дырка отзадницы, которая научила любимую девушку Лестера, умевшую лишь слегкараскрывать губы, когда он целовал ее, делать сладкое лицо.

Да, сначала он разберется с Лапонтом. Тут проблем невозникнет. А как только с этим будет покончено, он поговорит с Сэлли. Или ещечто-нибудь сделает.

– И буду прав, как никогда, – сказал он все тем же тихим,почти ласковым тоном и сел за руль «мустанга». Маш??на накренилась влево, когдаее придавили двести двадцать фунтов костей и мышц Лестера Пратта. Он повернулключ в замке зажигания, заставил двигатель пару раз издать боевой тигриный рыки сорвался с места, взметнув тучи пыли и взвизгнув шинами. Заикалка, кашляя итеатральным жестом отмахиваясь от облака пыли и дыма, побрел к своей роликовойдоске.

Ворот его майки порвался окончательно, представив наобозрение ожерелье из грязи вокруг шеи. Слоупи улыбался. Он сделал так, какпросил мистер Гонт, и все сработало, лучше не бывает. Тренер Пратт взбесился,как бык, которому показали красную тряпку.

Теперь он может пойти домой и полюбоваться своим оловяннымчайником.

– Все хорошо, если бы еще т-только н-не з-з-заикаться, –сказал он вслух, ни к кому не обращаясь. Заика Додд прыгнул на свою роликовуюдоску и укатил.

15

Шейла никак не могла дозвониться до Генри Пейтона, то линиязанята, то связь прерывалась, и как только она преуспела на этом поприще,зазвонил персональный телефон Алана. Шейла отложила сигарету, которую толькочто вынула из пачки, и сняла трубку.

– Управление шерифа. Касл Рок. Линия связи шерифа Пэнгборна.

– Привет, Шейла, мне надо переговорить с Аланом.

– Полли? – Шейла нахмурилась. Она была уверена в том, чтоэто именно Полли, но никогда не слышала от нее такого тона – холодного,официального, словно говорит секретарь какой-нибудь солидной компании. – Этоты? – Да.

Мне нужно поговорить с Аланом. – Слушай, Полли, это сейчасникак невозможно. Он на связи с Генри Пейтоном.

– Поставь меня на очередь, я подожду.

Шейла слегка растерялась.

– Знаешь… тут такое дело… это очень сложно. Алан сейчас надежурстве, мне пришлось его соединять с Генри.

– Если ты смогла соединить его с Генри, то сможешь соединитьи со мной, – холодно настаивала Полли. – Так?

– Да, но… я не знаю, сколько они будут…

– Мне все равно, пусть разговаривают, пока хоть ад необледенеет. Как только линия освободится, соедини меня сразу же. Я не просилабы тебя об этом, если бы не было срочной необходимости, понимаешь, Шейла?