Лежа по ночам в кровати в своем построенном по римскомуобразцу доме, я мысленно призывал богов, прося их откликнуться. Я боролся сбезумием. Так же как и ты, я был озадачен теми возможностями и властью,которыми теперь обладал. Меня приводили в сильнейшее замешательство новыеощущения, которые я испытывал. Однажды ночью, почти перед самым рассветом,когда я лежал в своей кровати и комнату освещала только одна лампа, слабый светкоторой проникал сквозь прозрачный полог над моей головой, я повернул голову ив проеме выходящей в сад двери увидел неподвижно стоящую темную фигуру.

На мгновение мне показалось, что это сон, потому что я непочувствовал никакого запаха, – существо не издавало ни звука и, казалось,не дышало. Наконец до меня дошло, что это один из богов, однако фигура ужеисчезла и я остался в одиночестве сидеть на кровати, глядя на то место, где онатолько что стояла, и пытаясь вспомнить, что же именно я видел: темное,совершенно обнаженное существо с пронзительным взглядом красных глаз, абсолютнонеподвижное и кажущееся странно робким и растерянным, воспользовавшееся своимисилами лишь затем, чтобы исчезнуть в последний момент и не быть окончательнообнаруженным.

На следующую ночь, бродя по одной из глухих улочек, яуслышал голос, приказывающий мне прийти. Этот голос был не более реальным, чемголос дерева. Он сообщил мне только, что дверь находится совсем рядом. И вотнаконец настал момент, когда я остановился перед дверью. Вокруг царило полноебезмолвие.

Тот, кто открыл мне дверь и пригласил войти, без сомнениябыл богом.

Спускаясь по бесконечной лестнице и следуя дальше по крутоуходящему вниз туннелю, я невольно испытывал страх.

Я зажег принесенную с собой свечу и обнаружил, что вступаю вподземный храм, гораздо более древний, чем сам город Александрия, в святилище,построенное, возможно, еще во времена правления фараонов, стены которого былисплошь покрыты рисунками, изображающими сценки из жизни Древнего Египта.

Я увидел здесь и старинные письмена – древнейшее рисуночноеписьмо с его крохотными мумиями, птицами, руками без туловищ и извивающимисязмеями.

Я прошел дальше и оказался в просторном помещении спрямоугольными колоннами и высоким потолком. Каждый дюйм камня здесь былукрашен такими же рисунками и письменами.

Уголком глаза я заметил черную фигуру, поначалу показавшуюсямне статуей. Кто-то неподвижно стоял возле колонны, спокойно опираясь о нееодной рукой. Однако я понимал, что это не статуя. Ни один созданный из диоритаегипетский бог не стоит в подобной позе, и бедра статуй не бывают обернутынастоящей полотняной юбкой.

Я медленно повернулся, чтобы рассмотреть посетителя получше,и увидел такую же обожженную кожу, такие же густые, однако на этот раз черные волосыи такие же желтые глаза. Ссохшиеся от жара губы открывали взгляду зубы и десны.Было заметно, что вырывающееся из сожженного горла дыхание причиняет ему боль.

– Как и почему ты оказался здесь? – спросил онпо-гречески.

Я взглянул на себя его глазами: светлокожий, высокий исильный, с голубыми глазами, я казался ему таинственным и загадочным. К тому жея был одет так, как одевались граждане Римской империи, полотняная туника быласобрана на плечах и закреплена золотыми браслетами, а сверху накинут красныйплащ. Со своими длинными белыми волосами я походил на истинного пришельца изсеверных лесов, только внешне выглядящего образованным. Возможно, так и было насамом деле.

Он был именно тем, кто меня интересовал. Я повнимательнееприсмотрелся: морщинистое, покрытое шрамами тело, сожженное почти до самыхребер и практически лишенное плоти возле ключиц, выпирающие кости бедер. Однакоэто существо не страдало от голода. Оно недавно напилось человеческой крови. Итем не менее от него жаром исходило ощущение невыносимой муки, словно внутриего все еще пылает огонь, словно его тело – это вместилище адского пламени.

– Каким образом удалось тебе избежать сожжения? –спросил он. – Что помогло тебе спастись? Отвечай!

– Меня никто и ничто не спасало, – ответил я ему тожепо-гречески.

Приблизившись к нему, я отвел свечу в сторону, заметив, какон от нее отпрянул. При жизни он был, судя по всему, стройным и широкоплечим,как древние фараоны; его длинные черные волосы по старинному обычаю былиострижены на уровне лба.

– Когда это все произошло, я еще не существовал. Многопозже меня создал бог священной рощи в Галлии.

– Так, значит, тот, кто создал тебя, осталсяневредимым?

– Нет, он был сожжен так же, как и ты. Однако он сумелсохранить достаточно сил, чтобы совершить этот обряд. Много раз он давал мнекровь и отнимал ее обратно. А потом сказал мне: «Отправляйся в Египет и узнай,почему это произошло». Он поведал, что боги лесов сгорели в пламени – одни восне, другие в часы бодрствования. Рассказал, что это произошло во всех северныхкраях.

– Да, верно, – кивнул он и издал короткий сухойсмешок, сотрясший его тело. – И только наиболее древним удалось выжить иперенести те муки, которые по силам вытерпеть только бессмертным. Вот поэтомумы существуем в страданиях. Однако ты был создан. И ты пришел. Ты создашь еще.Но будет ли это справедливо, если ты станешь создавать новых богов? НеужелиМать и Отец допустили бы, чтобы это случилось, если бы не пришло наше время?

– Но кто ваши Мать и Отец? – удивился я,догадываясь, что под словом «Мать» он не подразумевает землю.

– Первые из нас, – промолвил он. – Те,которые стали нашими родоначальниками и от которых все мы произошли.

Я постарался проникнуть в его разум и прочесть мысли,ощущая, что он открывает мне важные истины. Однако он сразу же этопочувствовал, и разум его закрылся от меня, как закрывается на закате цветок.

– Иди за мной, – велел он и шаркающей походкойнаправился куда-то по длинному коридору, украшенному так же, как и топомещение, из которого мы вышли.

Я осознавал, что мы находимся в еще более древнем месте,построенном гораздо раньше, чем тот храм, в котором мы только что беседовали.Сам не знаю, почему я так решил. Того леденящего холода, который ты ощущалздесь, там не было. Ничего подобного в Египте не встретишь. Там чувствуешьнечто другое. Там постоянно испытываешь ощущение чьего-то присутствия в самомвоздухе.

Однако по мере того как мы продвигались дальше, я замечалболее очевидные свидетельства глубокой древности. Рисунки на стенах были оченьстарыми, краски поблекли, а кое-где цветная штукатурка отошла и дажеотвалилась. Иными были стиль исполнения и сами изображения. Черные волосыкрохотных персонажей рисунков были длиннее и гуще. В целом картины казалисьболее радостными, насыщенными светом и замысловатыми по сюжету.