Находясь на государственной службе, Р. Уотерс исполнял также обязанности торгового агента нескольких частных американских фирм – «Бертрам и Шепард» и «Пигри и Запад» («Bertram and Shepard», «Pigree and West»). Дело в том, что до XX столетия функции американских консулов исполняли непрофессиональные дипломаты, а чаще всего – торговцы, с чисто символическими государственными окладами. Поэтому зарабатывали на жизнь путем предоставления коммерсантам своей страны разного рода услуг. Выступали, к примеру, представителями и агентами американских фирм и компаний, имевших в местах их службы коммерческие интересы. Будучи человеком набожным, Р. Уотерс действовал на Занзибаре и в интересах американской протестанской церкви.

В 1840 г. во время службы Р. Уотерса на Занзибаре, состоялся визит оманского судна «Султана» в Нью Йорк, первого в истории Америки аравийского корабля, посетившего Новый свет. До этого мореходы Аравии никогда прежде Атлантику не пересекали, и в Америке не бывали. Отправляя судно в поход в США, султан имел целью проверить на деле, действовал ли в США заключенный им торговый договор с американцами, предоставлявший Оману статус страны наибольшего благоприятствования.

«Султана» пришла в Нью-Йорк (30 апреля 1840 г.) изрядно потрепанной штормами. В качестве главной причины случившегося историки указывают на склонность капитана судна, специально нанятого для этого похода англичанина Уильяма Слимана, к спиртному. Напивался он, притом регулярно, даже в критические, связанные с непогодой моменты вояжа, в стельку. Капитаном, вместе с тем, слыл неплохим. Дело свое знал. Закупив большое количество алкоголя на острове Святой Елены, он запирался у себя в каюте, и пил беспробудно, до чертиков, до состояния абсолютного ступора. В течение первых восьми дней нахождения в море в капитанской рубке вообще ни разу не показывался. Маршрут движения в Нью-Йорк оманские мореходы не знали, никогда туда прежде не хаживали. Помогли им капитаны двух повстречавшихся в пути американских судов. Поэтому, как только пьяный вдрызг капитан Слиман появился на палубе, моряки-оманцы тут же воспользовались представившейся им возможностью: вытащили из его каюты ящики с запасами алкоголя и выбросили их за борт[434].

Когда «Султана» прибыла в Нью Йорк и бросила якорь, портовые власти несколько растерялись от того, что предстало перед их глазами. Мало того, что начальствовал на судне не его капитан-англичанин, а странно одетый господин с кривым кинжалом за поясом, который при этом не только свободно, к всеобщему изумлению, говорил по-английски, так еще и являлся, как представился, специальным посланником султана Омана, страны мало кому известной в то время среди американцев. Повышенный интерес к судну, пожаловавшему в США из «неведомой далекой страны», вызывали и изысканые манеры «мавра», и присутствие на борту «Султаны» двух «аравийских дам». Неудивительно, что и судно «Султана», пришедшее в Америку из таинственной и загадочной Аравии, и «мавр» Ахмад ибн На’аман сразу же сделались предметом нескончаемых пересуд горожан. Поползли слухи, не без участия подвыпившего Слимана, что женщины на арабской шхуне – это рабыни-черкешенки, присланные, дескать, оманским султаном в подарок для «гарема президента США». Жители Нью-Йорка толпами повалили в порт. Каждому хотелось, хоть краешком глаза, взглянуть на «Султану» и на ее «причудливых обитателей». Пришлось даже выставлять дополнительные полицейские посты, чтобы сдержать поток любопытных американцев, стремившихся поглазеть на судно во что бы то ни стало[435].

Подарки президенту США султан, действительно, прислал. Но не рабынь, а дорогие ювелирные изделия, огромный персидский шелковый ковер ручной работы, меч в золотых ножнах и золотой шлем, а также двух лошадей чистой арабской породы с богатой родословной. Надо сказать, что для действовавшего президента США, Мартина Ван Бюрена, и его партии они стали настоящей «головной болью» – вызвали небывалый шум в прессе и даже дебаты в Конгрессе. Дело в том, что Ахмад ибн На’аман прибыл в Нью-Йорк в разгар президентской кампании 1840-го года. Конституция США строго-настрого запрещала президенту принимать подарки. И оппоненты действовашего президента среди членов Конгресса попытались использовать этот эпизод с подарками главе государства против него и его стронников. Выход все же нашли – президент распорядился передать подарки в распоряжение правительства и устроить аукцион. Деньги, вырученные за проданные на нем «дары аравийского султана», пошли в казну США, а вот победу на выборах президента, к сведению читателя, одержал Уильям Генри Гаррисон, оппонент Мартина Ван Бюрена[436].

Ахмад ибн На’аман рассчитывал на аудиенцию у президента США, но он принять его не смог. Вместе с тем, На’аман получил приглашения в гости от нескольких крупных бизнесменов. Повстречался и побеседовал со многими государственными чиновниками, руководителями министерств и ведомств, в том числе морских дел и торговли. В честь На’амана и старших офицеров судна городские власти дали обед в Сите Холле и устроили официальный прием в «Grand Central Hotell». На своем внеочередном заседании администрация Нью-Йорка приняла специальную резолюцию (5 мая 1840 г.) по итогам встреч и бесед с посланником правителя Омана. Визит «Султаны» квалифицировался в ней, как важный шаг, способствовавший развитию отношений США с «интересной страной» (Оманом). Для Ахмада ибн На’амана и офицеров судна устроили экскурсию по Нью-Йорку. Гости из Аравии побывали также в клинике по лечению глазных болезней. Пообедали в загородном доме бывшего советника президента в Морнингсайд Хейтсе. Прокатились по железной дороге Гарлем Рейлроуд. Состоялась ознакомительная поездка на военную базу в Бруклине. Корабли «Северная Каролина» и «Индепенденс» произвели в честь посланца султана Омана приветственный салют в 13 выстрелов из орудий палубной артиллерии. Фотопортрет главы первой арабской миссии, прибывшей в США, Ахмада ибн На’амана, сделанный во время визита в Нью-Йорк, до сих пор можно видеть в одном из залов Сити Холла.

Во время стоянки «Султаны» в порту Нью-Йорка активисты «Движения за освобождение невольников из рабства» помогли семерым рабам бежать с судна и укрыться в городе.

Ахмад ибн На’аман, имевший поручение сеййда Са’ида изучить рынок США на предмет наличия на нем спроса на оманские товары, сразу после вручения американским властям своих верительных грамот и письма султана на имя президента США приступил к распродаже доставленного им в Нью-Йорк груза. Состоял он из 1300 мешков с оманскими финиками, 100 мешков с йеменским кофе из Мокки (Мохи), 135 мешков с гвоздикой с Занзибара и алоэ с Сокотры, 21 тюка с персидскими коврами, 1 000 верблюжьих шкур и 108 слоновьих бивней, 81 ящика с камедью драконового дерева. На деньги, вырученные от продажи всех этих товаров (27 157 $), реализованных через фирму «Барклай и Ливинстон» («Barclay and Livingston»), оманцы приобрели 300 мушкетов и 3 тонны пороха[437].