— Мисс Мелли, я хочу одолжить вам денег, — сказалРетт.

— Это очень любезно с вашей стороны, но ведь мы, возможно,не сумеем расплатиться.

— Я вовсе не хочу, чтобы вы со мной расплачивались. Несердитесь на меня, мисс Мелли! Пожалуйста, дослушайте до конца. Вы сполнарасплатитесь со мной, если я буду знать, что Скарлетт больше не изнуряет себя,ездя на свои лесопилки, которые ведь так далеко от города. Ей вполне хватит илавки, чтобы не сидеть без дела и чувствовать себя счастливой… Вы со мнойсогласны?

— М-м.., да, — неуверенно сказала Мелани.

— Вы хотите, чтобы у вашего мальчика был пони? И выхотите, чтобы он пошел в университет, причем в Гарвардский, и чтобы он поехал вЕвропу?

— Ах, конечно! — воскликнула Мелани, и лицо ее,как всегда при упоминании о Бо, просветлело. — Я хочу, чтобы у него всебыло, но.., все вокруг сейчас такие бедные, что…

— Со временем мистер Уилкс сможет нажить кучу денег налесопилках, — сказал Ретт. — А мне бы хотелось, чтобы Бо имел все,чего он заслуживает.

— Ах, капитан Батлер, какой вы хитрыйбесстыдник! — с улыбкой воскликнула она. — Играете на моихматеринских чувствах! Я ведь читаю ваши мысли, как раскрытую книгу.

— Надеюсь, что нет, — сказал Ретт, и впервые вглазах его что-то сверкнуло. — Ну, так как? Разрешаете вы мне одолжить вамденьги?

— А при чем же тут обман?

— Мы с вами будем конспираторами и обманем и Скарлетт имистера Уилкса.

— О господи! Я не могу!

— Если Скарлетт узнает, что я замыслил что-то за ееспиной — даже для ее же блага.., ну, вы знаете нрав Скарлетт! Что же до мистераУилкса, то боюсь, он откажется принять от меня любой заем. Так что ни один изних не должен знать, откуда деньги.

— Ах, я уверена, что мистер Уилкс не откажется, еслипоймет в чем дело. Он так любит Скарлетт.

— Да, я в этом не сомневаюсь, — ровным тономпроизнес Ретт. — И все равно откажется. Вы же знаете, какие гордецы всеэти Уилксы.

— О, господи! — воскликнула несчастнаяМелани. — Хотела бы я… Право же, капитан Батлер, я не могу обманыватьмужа.

— Даже чтобы помочь Скарлетт? — Вид у Ретта былочень обиженный. — А ведь она так любит вас! Слезы задрожали на ресницахМелани.

— Вы же знаете, я все на свете готова для нее сделать.Я никогда-никогда не смогу расплатиться с ней за то, что она сделала для меня.Вы же знаете.

— Да, — коротко сказал он, — я знаю, что онадля вас сделала. А не могли бы вы сказать мистеру Уилксу, что получили деньгипо наследству от какого-нибудь родственника?

— Ах, капитан Батлер, у меня нет родственников, укоторых был бы хоть пении в кармане.

— Ну, а если я пошлю деньги мистеру Уилксу по почте —так, чтобы он не узнал, от кого они пришли? Проследите вы за тем, чтобы онприобрел на них лесопилки, а не.., ну, словом, не раздал бы их всякимобнищавшим бывшим конфедератам?

Сначала Мелани обиделась на его последние слова, усмотрев вних порицание Эшли, но Ретт так понимающе улыбался, что она улыбнулась в ответ.

— Конечно, прослежу.

— Значит, договорились? Это будет нашей тайной?

— Но я никогда не имела тайн от мужа!

— Уверен в этом, мисс Мелли.

Глядя сейчас на него, она подумала, что всегда правильно онем судила. А вот многие другие судили неправильно. Люди говорили, что онгрубиян, и насмешник, и плохо воспитан, и даже бесчестен. Правда, многие вполнеприличные люди признавали сейчас, что были не правы. Ну, а вот она с самогоначала знала, что он отличный человек. Она всегда видела от него только добро,заботу, величайшее уважение и удивительное понимание! А как он любит Скарлетт!Как это мило с его стороны — найти такой обходной путь, чтобы снять со Скарлеттодну из ее забот!

И в порыве чувств Мелани воскликнула:

— Какая же Скарлетт счастливица, что у нее такой муж,который столь добр к ней!

— Вы так думаете? Боюсь, она не согласилась бы с вами,если бы услышала. А кроме того, я хочу быть добрым и к вам, мисс Мелли. Вам ядаю больше, чем даю Скарлетт.

— Мне? — с удивлением переспросила она. — Ах,вы хотите сказать — для Бо?

Он нагнулся, взял свою шляпу и встал. С минуту он стоял исмотрел вниз на некрасивое личико сердечком с длинным мысиком волос на лбу, натемные серьезные глаза. Какое неземное лицо, лицо человека, совсем незащищенного от жизни.

— Нет, не для Бо. Я пытаюсь дать вам нечто большее, чемБо, если вы можете представить себе такое.

— Нет, не могу, — сказала она, сноварастерявшись, — На всем свете для меня нет ничего дороже Бо, кроме Эшли…То есть мистера Уилкса.

Ретт молчал и только смотрел на нее, смуглое лицо его былонепроницаемо.

— Вы такой милый, что хотите что-то сделать для меня,капитан Батлер, но право же, я совершенно счастлива. У меня есть все, чегоможет пожелать женщина.

— Вот и прекрасное — сказал Ретт, вдругпомрачнев. — И уж я позабочусь о том, чтобы так оно и оставалось.

Когда Скарлетт вернулась из Тары, нездоровая бледностьисчезла с ее лица, а щеки округлились и были розовые. В зеленых глазах ее сновапоявилась жизнь, они сверкали, как прежде, и впервые за многие недели онагромко рассмеялась при виде Ретта и Бонни, которые встречали ее, Уэйда и Эллуна вокзале, — рассмеялась, потому что уж больно нелепо и смешно онивыглядели. У Ретта из-за ленточки шляпы торчали два растрепанных индюшачьих пера,а у Бонни, чье воскресное платье было основательно порвано, на обеих щекахвиднелись полосы синей краски и в кудрях торчало петушиное перо, свисавшее чутьне до пят. Они явно играли в индейцев, когда подошло время ехать к поезду, и поозадаченно беспомощному виду Ретта и возмущенному виду Мамушки ясно было, чтоБонни отказалась переодеваться — даже чтобы встречать маму.

Скарлетт заметила: «Что за сорванец!» — и поцеловаламалышку, а Ретту подставила щеку для поцелуя. На вокзале было много народу,иначе она не стала бы напрашиваться на эту ласку.

Она не могла не заметить, хоть и была смущена видом Бонни,что все улыбаются, глядя на отца и дочку, — улыбаются не с издевкой, аискренне, по-доброму. Все знали, что младшее дитя Скарлетт держит отца вкулачке, и Атланта, забавляясь, одобрительно на это, взирала. Великая любовь кдочери существенно помогла Ретту восстановить свою репутацию в глазах общества.