– Ты чего бегаешь? – набросился на него Цзя Чжэн. – Слуги твои разбрелись кто куда, не присматривают за тобой, а ты пользуешься этим и носишься, как дикий конь! Где люди, которые сопровождали тебя в школу?

Видя, что отец разгневан, Цзя Хуань решил воспользоваться случаем и сказал:

– Мы не бегали. Мы только что возвращались из школы и проходили мимо колодца, где утопилась одна служанка. Ее недавно вытащили. Голова у нее большая и страшная, а все тело так разбухло, что я перепугался и бросился бежать.

– Кто это там ни с того ни с сего бросился в колодец? – спросил Цзя Чжэн, и в голосе его прозвучало сомнение. – У нас в доме никогда не бывало подобных случаев. Со времен моего деда у нас со слугами обращаются прекрасно. Может быть, управляющие, пользуясь тем, что в последние годы я перестал вмешиваться в домашние дела, довели несчастную до смерти? Если об этом узнают люди, весь позор падет на моих предков!

И он велел слугам немедленно позвать Цзя Ляня и Лай Да.

– Слушаемся! – хором ответили слуги, собираясь выполнить приказание.

Но в этот момент Цзя Хуань бросился к отцу, вцепился в полу его халата и, опустившись на колени, произнес:

– Не сердитесь! Об этом никто не знает, кроме служанок госпожи. Я слышал от своей матушки, что…

Он огляделся по сторонам. Цзя Чжэн понял, что мальчика смущает присутствие слуг, и сделал им знак удалиться.

– Матушка говорила, – осторожно продолжал Цзя Хуань, – что несколько дней тому назад старший брат Бао-юй был в комнатах госпожи и хотел изнасиловать служанку Цзинь-чуань. Но она сопротивлялась, и он ее побил. Цзинь-чуань не вынесла такого позора и бросилась в колодец.

Не успел Цзя Хуань произнести последнюю фразу, как лицо Цзя Чжэна пожелтело от гнева.

– Приведите Бао-юя! – в ярости закричал он и побежал к себе в кабинет.

– Если кто-нибудь и сейчас явится уговаривать меня, я отдам Бао-юю свою чиновничью шапку и пояс, пусть он сам будет главой семьи! – кричал он на ходу. – Чем прослыть преступником, лучше сбрить себе волосы, которых у меня на голове из-за постоянных хлопот и так осталось немного, и уйти в монахи! Уж тогда, по крайней мере, я не опозорю своих предков и сумею избежать возмездия за то, что породил такого сына!

Увидев Цзя Чжэна в сильном гневе и узнав, что виновником оказался Бао-юй, приживальщики и слуги прикусили язык и поспешили скрыться.

Задыхаясь, Цзя Чжэн упал на стул, по его щекам катились слезы.

– Ведите сюда Бао-юя! Давайте палку! Веревку! Запирайте двери! Если кто посмеет передать бабушке, убью!

Слуги толпой бросились за Бао-юем.

Еще в тот момент, когда Цзя Чжэн не велел ему никуда уходить, Бао-юй понял, что это не сулит ему ничего хорошего. Но он не знал, что Цзя Хуань еще подлил масла в огонь.

Бао-юй метался по залу, пытаясь найти кого-нибудь из слуг и послать весть о себе бабушке. Но, как назло, поблизости никого не было. Даже Бэй-мин и тот куда-то исчез.

Вдруг на глаза Бао-юю попалась какая-то старуха, и ему показалось, что он обрел драгоценность.

– Скорее скажи старой госпоже, что отец хочет меня бить! – воскликнул Бао-юй, бросаясь к ней. – Только скорее… скорее, иначе меня исколотят!

Бао-юй был взволнован, торопился и говорил невнятно, а старуха попалась глухая, не расслышала как следует и приняла слова «меня исколотят» за «прыгнула в колодец».

– Прыгнула в колодец – и пусть себе, – с улыбкой ответила она. – Вам-то чего бояться, второй господин?

Поняв, что старуха глуха, Бао-юй совсем вышел из себя и в отчаянии закричал:

– Найди моего слугу и пришли сюда!

– Какая беда? – в недоумении спросила старуха. – Госпожа уже подарила ее матери немного денег на похороны, все улажено, и никакой беды не будет.

Бао-юй не знал, что делать. В этот момент появились слуги Цзя Чжэна и потащили его.

При виде сына глаза Цзя Чжэна налились кровью. Он даже не стал расспрашивать его о том, как он пил вино вместе с актером, как тот сделал ему подарок, почему он запустил учебу, действительно ли он пытался изнасиловать служанку, а прямо закричал:

– Заткните ему рот, я запорю его до смерти!

Слуги боялись Цзя Чжэна и, не смея его ослушаться, повалили Бао-юя на скамью и дали с десяток ударов палкой. Понимая, что просить прощения бесполезно, Бао-юй лишь громко выл.

– Плохо бьете, мерзавцы! – заорал Цзя Чжэн и с бешенством пнул ногой одного из слуг, сам схватил палку и с ожесточением принялся избивать сына.

Бао-юй, которому никогда не приходилось терпеть подобных страданий, сначала чувствовал невыносимую боль, кричал и плакал, но потом силы покинули его, голос охрип, он лишь тихо стонал и наконец замолк.

Приживальщики испугались, как бы не случилось несчастья. Они бросились к Цзя Чжэну и стали уговаривать его прекратить расправу. Но могли ли их уговоры подействовать на Цзя Чжэна?

– Разве можно прощать такие безобразия! – закричал он. – Вы всегда ему потакаете! Теперь меня пришли убеждать! А если он завтра совершит преступление, убьет своего отца или государя – вы тоже скажете, что его не нужно наказывать?!

Они поняли, что, если Цзя Чжэн обвиняет Бао-юя в таких тяжелых проступках, значит он рассердился не на шутку, и сочли за лучшее известить об этом госпожу Ван.

Едва госпожа Ван услышала, что Цзя Чжэн избивает сына, она не стала даже докладывать матушке Цзя и сама, в сопровождении одной лишь служанки, поспешила в кабинет, где происходила расправа. Она появилась так внезапно, что приживальщики и слуги даже не успели скрыться.

При появлении жены Цзя Чжэн, начавший снова бить Бао-юя, еще больше разозлился, и палка в его руках замелькала еще быстрее. Слуги же, державшие Бао-юя за ноги и голову, отошли в сторону. Бао-юй продолжал лежать без движения.

Госпожа Ван ухватилась за палку.

– Уйди, уйди! – заорал Цзя Чжэн. – Сегодня все точно сговорились довести меня до смерти!

– Бао-юя наказать, конечно, следует, но вы должны подумать и о себе! – сказала госпожа Ван. – Кроме того, день сегодня жаркий, и старая госпожа чувствует себя плохо. Если вы убьете Бао-юя – не беда, но что, если из-за этого произойдет несчастье со старой госпожой?

– Прекрати эти разговоры! – с холодной усмешкой бросил Цзя Чжэн. – Если я породил этого негодяя, значит я непочтителен к родителям! Давно уже мне хотелось как следует проучить его, но вы все за него заступаетесь! Лучше сразу прикончить этого щенка, чтобы потом не пришлось страдать! Веревку, веревку, я его задушу!