– Отец должен учить сына! – воскликнула она со слезами на глазах. – Но вы, как муж, должны помнить и о своем супружеском долге! Ведь мне уже почти под пятьдесят лет, а у меня только один сын. Когда вы поучаете его, я не вмешиваюсь. Но сейчас вы просто задались целью убить его, а это равносильно тому, что убить меня! Если хотите покончить с ним, сначала убейте меня! Пусть я умру вместе с сыном, тогда у меня в загробном мире хоть будет опора!

Она обняла Бао-юя и во весь голос зарыдала. Цзя Чжэн тяжело вздохнул, опустился на стул и заплакал.

Лицо Бао-юя было белым как полотно, дыхание еле заметно, тонкая шелковая рубашка покрыта кровавыми пятнами. Госпожа Ван развязала Бао-юю пояс и обнажила спину: от самых ягодиц и до колен невозможно было найти живого места, все было покрыто рубцами и кровоподтеками.

– Несчастный мой сынок! – горестно вскричала она, и перед ее глазами мгновенно всплыл образ покойного старшего сына – Цзя Чжу! – Если б ты был жив! Пусть тогда умерли бы все, я не стала бы сокрушаться!

В это время прибежали Ли Вань, Фын-цзе, Ин-чунь и Тань-чунь. Имя Цзя Чжу, упомянутое госпожой Ван, произвело сильное впечатление на Ли Вань, – вспомнив о покойном муже, она невольно заплакала. Цзя Чжэну от этого стало еще тяжелее, и крупные, как жемчужины, слезы покатились из его глаз ручьем.

– Старая госпожа идет! – в этот момент доложила служанка.

– Сначала убей меня, а потом его! Всех убей! – тотчас послышался голос матушки Цзя.

Появление матери всполошило Цзя Чжэна. Он вскочил и бросился ей навстречу. Запыхавшись от быстрой ходьбы, матушка Цзя входила в комнату, опираясь на плечо служанки.

– Зачем вам, матушка, в такой жаркий день понадобилось приходить самой? – почтительно кланяясь ей, произнес Цзя Чжэн. – Если вы хотите мне что-нибудь сказать, вы могли бы вызвать меня к себе!

– А, это ты! – резким голосом воскликнула матушка Цзя, едва успев перевести дух. – Да, я хочу тебе кое-что сказать! Уж если я вырастила такого замечательного сына, как ты, с кем же мне еще разговаривать?!

Тон, с каким все это проговорила матушка Цзя, был необычным. Цзя Чжэн оробел, опустился на колени перед матерью и, сдерживая слезы, произнес:

– Я забочусь о том, чтобы мой сын мог прославить своих предков. Неужели я заслуживаю ваших упреков?

– Я тебе сказала только одно слово, и ты уже не можешь вынести! – вспылила матушка Цзя. – А как же себя чувствовал Бао-юй, когда ты колотил его палкой? Ты говоришь, что учишь сына для того, чтобы он прославил своих предков? Вспомни, разве так учил тебя твой отец?

Матушка Цзя не выдержала и тоже расплакалась.

– Не расстраивайтесь, матушка! – с подобострастной улыбкой обратился к ней Цзя Чжэн. – Причиной всему внезапная вспышка гнева! Но я клянусь вам – больше никогда его бить не буду!

– Ты ко мне обращаешься?! – холодно усмехнулась матушка Цзя. – Это твой сын, и если хочешь, можешь его бить! Однако, мне кажется, мы тебе надоели! Я думаю, будет лучше, если мы тебя покинем!

Она повернула голову и коротко приказала слугам:

– Паланкин! Я с невесткой и Бао-юем еду в Нанкин.

Слуги вышли.

– Тебе тоже незачем хныкать, – продолжала матушка Цзя, обращаясь к госпоже Ван. – Бао-юй молод, и, естественно, ты любишь его, но когда он вырастет и станет чиновником, он, как и мой сын, едва ли вспомнит про свою мать! Если бы ты не любила его, тебе в будущем было бы меньше хлопот!

– Матушка, не говорите так! – стал просить Цзя Чжэн, кланяясь до земли. – Я не знаю куда деваться от стыда!

– Своим поступком ты сам доказал, что хочешь выгнать меня из дому, а теперь еще говоришь, что тебе же некуда деваться! – возмутилась матушка Цзя. – Лучше мы уедем, тогда никто не будет мешать тебе бить сына!

– Сейчас же приготовьте все вещи, необходимые на дорогу, коляски, паланкины. Мы уезжаем! – крикнула она слугам.

Цзя Чжэн распростерся на полу и умолял мать о прощении. Но матушка Цзя, даже не удостоив его взглядом, подошла к лежавшему на скамье Бао-юю. Увидев, что Бао-юй избит так, как никогда, матушка Цзя издала горестный вопль. Госпожа Ван и Фын-цзе принялись утешать ее. Вошли девочки-служанки, чтобы поднять Бао-юя.

– Мерзавки! – обрушилась на них Фын-цзе. – Неужели не видите, что он не может идти? Несите сюда плетеную кровать!

Служанки бросились во внутренние комнаты, принесли оттуда широкую плетеную кровать, уложили на нее Бао-юя и, следуя за матушкой Цзя и госпожой Ван, понесли его в покои матушки Цзя.

Цзя Чжэн, опечаленный тем, что расстроил мать, вышел было за ними следом. И тут он действительно убедился, что Бао-юй избит серьезно. Госпожа Ван все время восклицала:

– Сынок, родной! Лучше б ты умер, а Цзя Чжу остался в живых, мне не пришлось бы тогда тревожиться и думать, что моя жизнь прошла даром! Но если и ты покинешь меня, на кого мне тогда опереться! – Затем она снова запричитала: – Несчастный мой сынок! Ты не умеешь постоять за себя!

Цзя Чжэн совсем пал духом и стал раскаиваться, что так избил сына. Он снова попытался утешить матушку Цзя, но та, глотая слезы, оборвала его:

– Если сын нехорош, надо получше за ним присматривать, а не избивать! Чего ты за нами плетешься? Или тебе мало и ты хочешь собственными глазами увидеть, как мальчик умрет?

Цзя Чжэн растерянно покачал головой и поспешил удалиться.

Тетушка Сюэ, Бао-чай, Сян-лин, Си-жэнь, Сян-юнь тоже находились поблизости. Они хлопотали возле Бао-юя, обрызгивали его водой, обмахивали веером. Си-жэнь была очень обижена, что ее не замечают, но она не осмеливалась открыто роптать, незаметно вышла из комнаты, подозвала мальчика-слугу и приказала ему разыскать Бэй-мина, чтобы узнать, что произошло.

– Почему его так побили? – спросила она у Бэй-мина, когда тот явился. – Неужели ты не мог предупредить?

– Меня, как назло, там не было! – оправдывался Бэй-мин. – Я узнал об этом только в тот момент, когда отец уже начал бить нашего господина! Я бросился туда и узнал, что все это из-за актера Ци-гуаня и сестры Цзинь-чуань!

– Откуда его отец смог об этом узнать? – удивилась Си-жэнь.

– Что касается Ци-гуаня, то я думаю, здесь виноват Сюэ Пань, который давно ревнует его к Бао-юю, – высказал предположение Бэй-мин. – Мне кажется, он подослал какого-нибудь подлеца, чтобы тот оклеветал Бао-юя перед отцом. А о Цзинь-чуань ему, несомненно, рассказал третий господин Цзя Хуань. Кстати, об этом говорили и слуги его отца.

Выслушав его, Си-жэнь почти