Потому что, вполне вероятно, нет никакого хранителя времени,или рефери, или судейской команды в полосатых футболках. «Ставки сделаны», каксказал Клото.

В тот момент когда Ральф подумал, уж не ведут ли этиступеньки прямехонько в ад, лестница кончилась. Небольшой каменный коридор — неболее сорока дюймов в высоту и двадцати дюймов в длину — упирался в сводчатыйдверной проем, за которым, пульсируя, вспыхивало красноватое свечение,напоминающее отраженный жар открытой печи.

— Идем, Луиза, но будь готова ко всему. Будь готова квстрече с ним.

Она кивнула, вновь поддернула юбку и прошла в узкий проемРальф споткнулся о нечто, что, очевидно, не было камнем, и, нагнувшись,подобрал предмет, оказавшийся красным пластмассовым цилиндром расширенным содного конца и зауженным с другого. После секундного размышления Ральф понял,что это такое; ручка скакалки.

«Пять-шесть-семь, убирайся насовсем!»

«Не лезь не в свое дело, Шот-таймер», — советовал емуАтропос, но Ральф влез, и не только из-за того, что лысоголовые врачи-коротышкиназывали КА. Он вмешался, потому что дела Атропоса касались и его самого, чтобы там ни думало это чудовище. Дерри его город, а Луиза Чесс — его друг, исамым искренним побуждением Ральфа было желание сделать так, чтобы доктор N3сильно пожалел, что вообще видел бриллиантовые серьги Луизы.

Он отбросил ручку от скакалки и продолжил свой путь.Мгновение спустя Ральф и Луиза прошли под аркой и замерли, оглядывая подземноеобиталище Атропоса. Крепко держась за руки и глядя на все широко открытымиглазами.

Они больше, чем когда-либо, напоминали детей из сказки — нотеперь уже не Питера Пэна и Уэнди, а скорее Ганзеля и Гретель, очутившихся вледенцовом домике колдуньи после многих дней скитаний в лесной чаще.

4

— О, Ральф. О мой Бог… Ральф, ты видишь?

— Ш-ш-ш, Луиза, ш-ш-ш.

Прямо перед ними была маленькая грязная каморка,одновременно служившая и кухней, и столовой. Помещение казалось убогим ижутким.

Посередине располагался стол, у которого, по мнению Ральфа,спилили большую часть ножек. Остатки еды — нечто серое, протухшее,киселеобразное, по виду напоминающее засохшую жижу на дне миски, — стояли настоле. Рядом примостился единственный грязный, колченогий стул. Справа от столанаходился примитивный стульчак, представлявший собой просто ржавоеметаллическое ведро с водруженным на него туалетным сиденьем. Оттудаотвратительно несло. Единственным украшением каморки служило висящее на стенестарое зеркало в бронзовой раме, такое тусклое, что, глядя в него, можно былоподумать, будто смотришь сквозь толщу воды.

Слева от зеркала располагалось некое подобие кровати,состоявшее из грязного матраца и мешка, набитого то ли соломой, то ли сбившимсяпером. И подушка, и матрац спазматически посвечивали потом существа,пользовавшегося ими. «Сны, прячущиеся внутри этой подушки, свели бы меня сума», — подумал Ральф.

Где-то внизу — одному Богу известно, как далеко, — гулкокапала вода. В арочном проеме на противоположной стене виднелось нечто вродекладовой, где беспорядочной кучей были свалены разнообразнейшие предметы.

Ральф даже моргнул пару раз, словно желая убедиться, что ондействительно видит все это.

«Да, это именно то место, — подумал он. — Здесь мы найдемто, ради чего пришли».

Луиза, словно в состоянии трансового гипноза, медленнодвинулась в сторону второй арки. Ее губы дрожали от страха, но в глазахсветилось безудержное любопытство — именно такое выражение, по мнению Ральфа,было у жены Герцога Синяя Борода, когда она открыла дверь комнаты" вкоторую ей запрещалось входить. Неожиданно к Ральфу пришла уверенность, чтоАтропос прячется за этой аркой, держа наготове ржавый скальпель. Поспешив заЛуизой, он остановил ее у самой арки. Ральф схватил женщину за руку, приложилпалец к губам и покачал головой, приказывая молчать.

Он присел на корточки, опершись рукой о грязный пол, словноспринтер в ожидании выстрела стартового пистолета. Затем ринулся в помещение(наслаждаясь податливостью тела даже в такой момент), сделав кувырок черезплечо и катясь клубком. Ногой он задел коробку, рассыпая по полу массу вещей:непарные перчатки и носки, несколько старых книжек в мягких переплетах, шорты,отвертку с бордовыми пятнами — то ли краски, то ли крови — на стальном стержне.

Ральф встал на колени и оглянулся на Луизу, застывшую впроеме арки с прижатыми к груди руками. По обе стороны арки никого не было,лишь коробки, вплотную приставленные к стене. Ральф с удивлением читал надписи:

«Smirnoff», «J&B», «Jack Daniel's», «Gilbey's»<Торговые марки известных фирм, производящих спиртное и сигареты.>.Очевидно, Атропос питал тайное пристрастие к коробкам, словно скряга, которыйникогда ничего не выбрасывает.

— Ральф? Там безопасно?

Странное определение, но Ральф все же кивнул и протянулруку.

Луиза поспешила к нему, еще раз поддернув юбку и свозрастающим удивлением оглядываясь вокруг. Пока они находились по ту сторонуарки в грязной, мрачной каморке Атропоса, кладовая показалась им большой. Ноуже находясь внутри, Ральф понял, что помещение гораздо просторнее, ононапоминало склад огромного магазина. Целые ряды неровно составленных бутылок.Коробки стояли лишь возле входа; все остальное пространство было захламлено,являя собой на две трети лабиринт, а на треть — западню. Ральф решил, что даже такоеопределение, как склад, не совсем соответствовало действительности, ведь где-тов нем мог скрываться Атропос… И если он там, то, возможно, наблюдает за ними.

Луиза не спрашивала, что именно они ищут; по выражению еелица Ральф понял, что теперь ей это известно. Когда она заговорила, отзадумчивого тона ее голоса у Ральфа холодок побежал по спине.

— Должно быть, он очень стар.

Да. Очень стар.

Ярдах в двадцати от них, в глубине кладовой, наполненной темже самым красноватым свечением, что и ведущая вниз лестница, Ральф увиделбольшое помятое колесо, лежащее на плетеном стуле, водруженном, в свою очередь,на треснувший гладильный пресс. От вида этого колеса Ральфу стало совсем худо;словно метафора, созданная его умом в помощь пониманию концепции КА,воплотилась в реальность. Он заметил ржавую стальную полоску вдоль внешнегоободка колеса и понял, что оно принадлежало велосипеду.

«Правильно, это велосипедное колесо, и ему никак не меньшевека», — подумал он удивленно. Сколько же людей —наверное десятки тысяч —умерло в Дерри с тех пор, как Атропос приволок сюда колесо… И сколько смертейстало добычей Слепого Случая? В каких веках? Нельзя сказать; возможно, этотянется с самого начала, когда бы и как бы ни началось. И все это время Атропосзабирал что-нибудь у каждого, кого он обманул… Здесь и хранились его трофеи.