— А куда остальных тащить? — я лениво поддержал беседу. — Балкоры слабые, и на войне, ради выживания, им пришлось бы перенимать чужие облики. Или приносить клятву соггорам, а, как я понимаю, Ликвир не считал истинных правителей союзниками, чтобы вдруг приводить к ним подкрепление. Во время войны балкоры за неприступными горами находились в полной безопасности.

— А сейчас? — Аня чуть приподняла голову. — Если Ликвир-Линсар знал, как добраться к балкорам, и вытащить их оттуда, почему этого не сделал?

— Возможно, у мудрецов были причины. — Я легонько надавил на ее голову, заставляя снова прижаться ко мне.

— Которые они унесли с собой в могилу. Могли бы оставить очередные подсказки, как вытащить балкоров в мир. Если они все еще живы, конечно.

— И опять же — куда?

— Считаешь, что фадрагосцы не приняли бы их? Достаточно всего лишь разобраться в конфликте прошлого, и понять, что толкало их на подлость по отношению к эльфам. Хотя с учетом того, что происходит сейчас…

— Их бы снова принудили к клятве, а необыкновенную силу стали использовать в своих интересах.

Мысли невольно вернулись к Десу. Что он собирался делать?

— Может, телепортация?

— Что?

— Ликвир владел силой иллюзий и скрытности, но потом в легенде было сказано, что он пробовал различные связи магий. Может быть, он сумел разобраться, как работают священные кольца, и смог перемещать себя? О нем даже написали, что он защитил поселение от нескольких драконов, а потом взял и исчез.

— Возможно, — согласился я.

Допустим, это так, но как это поможет в поиске сокровищницы?

А если бы я мог перемещаться, то куда отправился бы? Никуда — и так хорошо.

Однако краткие раздумья навеяли образ лесного озера в регионе Илсейской паутины. Аня была там лишь однажды и ей понравилось. Я же проходил по спокойному участку леса много раз, направляясь по контракту в чащу. Все, что отпугивало фадрагосцев от прекрасного места, — частые слезы неба.

«Я бы построил тут дом».

«А небо?» — спросила Аня тогда.

И я ответил, чувствуя неправильный мандраж, будто надеялся, что шанс есть:

«Пусть плачет. От слез можно укрыться, было бы с кем».

Она больше ничего не спросила и не ответила, а я ждал. Сам не понимал, чего ждал, и сейчас не понимаю.

В том лесу уютно. Он пропитан хвоей.

— О чем думаешь? — прервала Аня осторожным вопросом.

— Ни о чем.

Она вздохнула глубже и внезапно призналась:

— Мне плохо.

Я внутренне напрягся; по спине скользнул холодок. Аня всхлипнула — и собственное тело показалось чужим, неподвластным.

— Я понимаю, что воспоминания не мои. — Ее голос задрожал. — И чувства, и… вина. Но мне так плохо, Кейел.

Она вмиг обхватила мои плечи и, уткнувшись в шею, тихо заплакала. Я смотрел в звездное небо и старался заставить себя сдвинуться с места. Что между нами происходит сейчас? Это так похоже на тяжелую ночь во дворце Цветущего плато, но по-другому. Тогда я злился на Акеона, оставившего кровавые полосы на лице Ани и метку над ними. Злился на Волтуара. Тогда Аня царапалась и кричала, дико вырываясь из объятий. А сейчас все иначе.

— Они снятся мне, — продолжила она выворачивать мне душу, сотрясаясь телом. — Я смотрю на мир и путаюсь. Иногда мне кажется, что это не мое отношение к Фадрагосу. К цветам, к воде… Это безумие какое-то! — Всхлипнула громче, и я вздрогнул — с трудом сумел обнять ее. — Я не понимаю, как дальше на все смотреть.

— Тише, — выдавил я из себя, наконец-то, ощутив жар в теле. Сердце колотилось, и едва разгоняло испуг.

Я сел, заставляя и Аню подняться следом. Усадил ее к себе на ноги, и она мгновенно скрутилась калачиком, снова утыкаясь мокрым лицом в мою шею. Как ей помочь? Как ее успокоить?

— Я обещала себе не плакать больше. Ты тогда накричал на меня, и я пообещала себе. Как же ты кричал, Кейел.

— Прости.

Она замычала и потрясла головой.

— И правильно кричал. Заслужила. Все заслужила. Я тогда подумала, что мне нужно язык вырвать.

— Чепуха.

— Надо.

— Аня…

— Я лучше знаю, не смей меня отговаривать.

— Хорошо.

Она затихла. Ненадолго. Втянула воздух глубоко, и снова затряслась, но теперь плакала беззвучно. Я гладил ее по спине и качал, словно мог убаюкать. Если Кхангатор убьет Волтуара, отыщется ли кто-то еще, кто захочет поддерживать ее? Она сильная, но нуждается в поддержке.

* * *

Аня

— Удивительно, что в изменениях Холмов грез не виноваты события войны Предков, — съязвила я, выглядывая вдали священное кольцо, к которому мы отправились на рассвете. — И заметьте! Даже не люди.

Роми фыркнул, закатывая глаза, и удобнее перехватил сумку.

— Давай, человечка, теперь вини во всех бедах моих предков.

— Будем справедливыми, Роми, — Елрех клыкасто улыбнулась, догоняя его, — Асфи права. Беловолосые шан’ниэрды навсегда превратили самый добрый и полезный регион в самый опасный.

— Не стоит верить всему тому, о чем говорится в легендах, — заметила Ив, сбивая грязь с сапога.

Кейел приобнял меня за плечи и улыбаясь шепотом уточнил:

— Это в самом деле заявила исследовательница?

Я так же тихо ответила:

— Да. И это самая неправильная исследовательница, которую я когда-либо знала. А еще прямо сейчас ее уши дернутся, а кончики покраснеют, потому что она нас прекрасно слышит.

— Никогда бы не подумал. — Кейел блеснул зубами. — Исследовательница, не оправдавшая наших ожиданий, ты нас подслушиваешь? Какая неприличная…

Ив вздернула подбородок и поспешила вперед всех к священному кольцу. Проходя мимо нас с Кейелом, недовольно бросила:

— Ты просто не знакома с другими исследователями.

Как хорошо, что мы с Елрех все самое тайное обсуждали в безопасной отдаленности от ушастой разведчицы…

Я подняла голову, сталкиваясь с теплым взглядом зелено-карих глаз, и спросила:

— И что, больше ни одной версии, почему Холмы грез назвали так?

— Нет.

— И нам предстоит спуститься в жуткий колодец смерти?

— Да, — беззаботно кивнул он.

Его глаза в лучах утреннего солнца блестели слишком тепло. Возможно, вчера, когда я не выдержала и расплакалась, то растрогала Вольного. Потому что именно после долгих часов, в течении которых я то и дело жаловалась ему, он пытался меня рассмешить и баловал всем, что под руку попадется. Вплоть до травинок, чей сок кислил, но оставлял приятное послевкусие. Он чуть крепче сжал мое плечо и протянул: