был только король, каким бы безумным он ни был. Граф д'Арманьяк был лишь лидером партии, предводителем "банды", и он не должен был командовать армией короля. Два собеседника обсуждали это в таверне в Шартре:

— Граф Арманьяк не носит флер-де-лис, — сказал один из них.

— Он носит их в своем сердце, — ответил другой.

— Не знаю. Я не видел этого раньше, — сказал первый, упрекая магната Юга в том, что он не королевской крови.

Король, королевская кровь, флер-де-лис — вот к чему вскоре потянется политическое сообщество, разделенное на время, разрываемое между арманьяками и бургиньонами, вынужденное носить белый шаперон, крест Андрея Первозванного или белый шарф по прихоти принцев и государственных деятелей, которые крутились во все стороны, как флюгеры-петухи на церковных башнях.

Карл VI и арманьяки в войне с бургиньонами

До поры до времени ни король, ни Дофин не контролировали ситуацию. Весной 1414 года Карл отправился на войну со своим кузеном из Бургундии, как двумя годами ранее со своим дядей из Берри. Эта экспедиция была нужна ему не больше, чем предыдущая. Карл, который в двадцать лет назад мечтал отвоевать у неверных Гроб Господень, теперь вел войну с собственными родичами и, что еще хуже, со своими подданными.

От Парижа до Фландрии добрые города встали на сторону герцога Бургундского. Париж затих под суровым надзором короля Сицилии. Вооружаться было запрещено, а горожанам и крестьянам разрешалось иметь при себе только "маленький нож, которой можно было резать хлеб". Иоанн Бесстрашный оставил гарнизоны во всех городах на дороге во Фландрию. Когда армия во главе с Карлом подошла к стенам Компьеня, городу было приказано сдаться и выказать повиновение королю. Ответ горожан магистру Палаты прошений и советнику Парламента, подъехавшим к городским воротам для оглашения требования, был краток: они не подчиняться. Нуайон сначала тоже отказался открыть ворота, но вскоре, 12 апреля, подчинился. Руководители восстания были арестованы и доставлены к королю. Но Карл, "который всегда был и остается милосердным", как пишет Жувенель де Юрсен, простил их и только оштрафовал. В Суассоне капитан города ответил на призыв сдаться, что "он, его рота и жители города более преданы королю, чем те, кто сейчас был с ним".

Компьень был осажден. К его стенам были подвезены мощные пушки, самая большая из которых называлась Bourgeoise. Когда город, сильно пострадавший от обстрела, уже собирался сдаться, между графом Арманьяком и людьми короля возникли разногласия. В то время как королевские приближенные говорили о мире и милосердии, Арманьяк и его капитаны хотели город штурмовать. Но на этот раз Карл VI навязал свою волю. Город был помилован. Воины и горожане пришли "поблагодарить короля" и пообещать, что "больше не будут брать в руки оружие". Король помиловал всех мятежников, но наложил на них большие штрафы.

В Суассоне же ситуация развивалась от плохого к худшему. Город устоял. Bourgeoise, получившая повреждения, стреляла уже не так часто. Но на этот раз голос мира исходивший из окружения короля принят во внимание не был. Город, под крики "Арманьяк! Арманьяк! Город наш!", был взят штурмом. Стены были проломлены, а Суассон отдан на поток и разграбление: "в пылу поя" совершались убийства, грабежи, изнасилования и святотатства. "Мы никогда не слышали, чтобы сарацины поступали хуже", — писал Парижский Буржуа. 30 мая капитулировал Лаон.

Королевская армия подошла к границам Артуа. Возьмутся ли подданные Иоанна Бесстрашного за оружие против короля? Несмотря на рукопашные бои и стычки, это было маловероятно. Уже 3 июня родной брат Иоанна Бесстрашного Филипп, граф Неверский, прибыл к королю с повинной. В начале июля явилась делегация фламандских городов, чтобы выказать королю покорность Фландрии. Но армия Карла VI уже вошла в Артуа и мирные переговоры провалились.

Иоанн Бесстрашный подыскал хорошего посредника для переговоров — свою родную сестру Маргариту, графиню Эно. Маргарита Бургундская была женой Вильгельма Баварского, графа Голландии и Эно, родственника королевы Франции, того самого, который вел переговоры о заключении Шартрского мира. Она также была тещей второго сына Карла и Изабеллы, Иоанна Туреньского, которого она взяла на воспитание сразу же после заключения брака. Через свою сестру Иоанн Бесстрашный заявил о своей верности королю. Он был готов подчиниться и открыть перед ним ворота своих крепостей. Герцог хотел лишь возмещения "ущерба своей чести" и прощения для своих сторонников, изгнанных с 1413 года. Но арманьяки не хотели мира, а государственные деятели не желали, чтобы мятежный принц ставил свои условия, прежде чем получить королевское помилование… Армия Карла осадила Аррас.

Однако даже "в полях перед Аррасом", несмотря на постоянные стычки, все еще можно было вести переговоры. В конце августа графиня Эно приехала к своему кузену, королю Франции. На этот раз ее сопровождал родной брат Иоанна Бесстрашного, Антуан, герцог Брабантский, а также делегаты от городов Фландрии. Карл VI хотел мира и заявил об этом на заседании королевского Совета. Жувенель дез Юрсен так передает его слова: "Их просьба разумна, и я хочу, чтобы мы ее рассмотрели". Но многие хотели продолжения войны. Бретонцы и гасконцы пошли в армию в надежде разграбить Аррас и получить большую добычу. Другие, по словам Жувенеля дез Юрсена, "хотели бы полного уничтожения герцога Бургундского, что сделать было нелегко". Они пытались оказать давление на короля. Однажды утром один из принцев неловко напомнил ему об убийстве Людовика Орлеанского. Карл ответил, что простил убийцу. На что принц сказал: "Увы, сир, но вы больше никогда не увидите своего брата". Какие воспоминания всплыли в тот момент в голове короля? Он быстро отослал гостя сказав: "Ступайте, дорогой кузен. Я увижу его в Судный день". Воля короля осталась неизменной.

Двусмысленный Аррасский мир

Но чем могла обернуться воля короля, который в любой мог лишиться рассудка? Послы Иоанна Бесстрашного едва успели прибыть, как у Карла начался новый приступ. Но теперь рядом был Дофин. Он разделял стремление своего отца к миру и единству королевства. Людовик проигнорировал корыстные советы арманьякских принцев, поторопил события и заключил мир вечером 4 сентября 1414 года. Он поспешил заставить всех принцев, прелатов и баронов королевской армии принести клятву его соблюдать. Дофин запретил носить арманьякские и бургиньонские знаки отличия: белую шарф и крест Андрея Первозванного. А оскорбительные слова "арманьяк" и "бургиньон" тоже оказались под запретом! Около полуночи колокола всех церквей Арраса зазвонили, возвещая о мире. На следующий день королю поднесли ключи от города.

Людовику Гиеньскому с помощью всего нескольких сторонников удалось совершить переворот. Однако Аррасский  договор был не более чем соглашением о перемирии, и потребовалось еще пять месяцев трудных переговоров, прежде чем был объявлен мир. Между арманьяками и бургиньонами завязался диалог глухих. Иоанн Бесстрашный придерживался своей политической линии и хотел получить от короля не просто помилование, а письма, восстанавливающие его честь. Он хотел прекратить разбирательство в Совете по осуждению Жана Пти и его тезисов о тираноубийстве. Но прежде всего, герцог хотел получить письменную "всеобщую амнистию" для всех своих сторонников, и не только для своих вассалов, которым