сравнению с которым классовая борьба между социализмом и капитализмом была вторичной. Ради этого он был готов согласиться на воссоединение, даже «если оно не будет полностью соответствовать моим желаниям <…> Вопрос о жизни германского народа должен решаться не полицией, а в соответствии с волей населения»[60].

В целом, однако, это были лишь отдельные голоса. Вопрос об объединении не был важным и для движения за мир в ГДР. Экологические вопросы стали более важны. Появившиеся экологические группы критиковали загрязнение окружающей среды, которое до того времени считалось неизбежным побочным эффектом прогресса и промышленного роста, как это было на Западе в 1960‑х и 1970‑х годах, а теперь стало восприниматься как разрушение природных основ жизни. Это движение достигло своего апогея после ядерной аварии в Чернобыле весной 1986 года, о которой население ГДР из собственных СМИ узнало мало и почти ничего соответствовавшего действительности. Не было выпущено даже предупреждений о радиоактивных осадках, а все упоминания о недостаточной безопасности двух ядерных реакторов, работавших в ГДР, были пресечены. Таким образом, население снова было вынуждено полагаться на западные СМИ, которые информировали их о надвигающейся опасности. Многочисленные инициативы под лозунгом «Чернобыль повсюду» вскоре привлекли внимание общественности к опасности собственных атомных электростанций ГДР, которые были произведены в Советском Союзе. Их поддержала ФРГ, прежде всего «Зеленые», которые также помогли создать Берлинскую «Экологическую библиотеку». Здесь, как и в других местах, также развивались анархистские идеи, политически довольно расплывчатые и путаные, но тем не менее выражавшие стремление максимально дистанцироваться от той общественной модели, которая существовала в социалистической ГДР. Здесь же нашло свое место и распространявшееся с начала 1980‑х годов панк-движение, которое часто подвергалось преследованиям со стороны властей, но находило приют в некоторых церковных общинах. Распространение не дозволенных цензурой книг и текстов, блюзовые мессы, выступления в защиту геев и лесбиянок, форумы мира с участием критически настроенных бардов – оппозиция в больших городах расширялась и дифференцировалась, но в основном оставалась тесно связанной с церковными учреждениями. Она не получила влияния на большинство общества. Но власти и Штази видели опасность в этих группах, несмотря на небольшое число их сторонников, в том числе и потому, что критику наращивания вооружений и загрязнения окружающей среды или опасности, исходящей от атомной энергетики, нелегко было заклеймить как антисоциалистическую и опасную для государства[61].

С 1986–1987 годов эти диссидентские течения все больше вдохновлялись политикой Горбачева. Здесь речь шла о таких вещах, как демократия, права человека, прозрачность и экономические реформы, а поскольку оппозиционные группы ссылались на лидера КПСС, обращать против них репрессии было для Штази непросто. Раздраженное Министерство госбезопасности сообщало наверх, что теперь на богослужениях за мир возносятся молитвы за успех политики реформ советской коммунистической партии. Власти пытались взять эти группы под контроль не столько с помощью арестов и насилия, сколько с помощью инфильтрации, шпионажа и тонкой тактики давления. Так было в ноябре 1987 года, когда критически настроенные барды Фрейя Клир и Штефан Кравчик должны были выступить на службе за мир в церкви в маленьком городке Грос-Бадемейзель в Лужице. За несколько дней до этого силы госбезопасности прибывали целыми автобусами, городок выглядел так, словно он в осаде, все подъездные пути контролировались, местное движение было прервано, церковь была занята людьми Штази, и в итоге мероприятие было сорвано[62]. Совершенно непропорциональные усилия свидетельствовали о нервозности и страхах в руководстве государства и партии.

В июне 1988 года Штази насчитало всего 160 оппозиционных групп во всей ГДР с общим числом около 2500 человек, 600 из которых входили в «руководящие органы». 150 из этих групп, как было сказано, принадлежат к церковной среде, включая 35 кружков защиты мира, 39 в области экологии, 23 группы за мир и окружающую среду, семь за права женщин, десять за права человека, три группы врачей, а также другие группы отказавшихся от военной службы по убеждениям и активистов поддержки третьего мира[63].

Эти группы практически не имели политической поддержки среди населения. «Мы были исчезающе малым меньшинством без такой поддержки населения, какая была, например, у „Солидарности“ в Польше», – так впоследствии, оглядываясь назад, описал ситуацию Рейнхард Шульт, один из самых видных деятелей оппозиции[64]. Большинство людей в ГДР никогда не слышали о таких группах или знали о них только по репортажам западного телевидения. Активистов движения за мир или защиту окружающей среды часто обвиняли в желании быть высланными на Запад – слухи, которые всемерно поддерживались «неформальными сотрудниками» Штази. Широко распространенные антицерковное настроения в СЕПГ также сыграли свою роль в восприятии активистов движения за мир и защиту окружающей среды, собиравшихся вокруг церковных общин. И здесь, как и на Западе, длинноволосые мечтатели, не заинтересованные в карьере или социальном продвижении, сталкивались с отторжением и презрением. В некоторых из этих групп, как выяснилось после 1990 года, почти половина членов были информаторами Штази; и все же властям не удалось полностью нейтрализовать или разгромить эти группы. В конце 1980‑х годов стало заметно, что, несмотря на всю инфильтрацию и слежку, возникло небольшое, но активное и очень уверенное в себе ядро активистов, которое после событий 1989 года все больше и больше перемещалось в центр политического процесса ГДР.

В социалистическом мире с конца 1970‑х годов были испробованы различные выходы из затруднительных экономических ситуаций. Один вариант, символом которого стала Северная Корея, – продолжение сталинистской военной диктатуры Ким Ир Сена, которая разорвала все экономические контакты с Западом и снизила уровень жизни населения до такой степени, что неоднократно возникал повальный голод. Китай выбрал второй вариант. С начала 1980‑х годов при Дэн Сяопине здесь сложилось уникальное сочетание коммунистической диктатуры и капиталистической экономики. После этого в течение более чем двух десятилетий Китай демонстрировал огромные темпы роста и вскоре стал необычайно успешным на мировом рынке, но достигалось это ценой обнищания миллионов рабочих-мигрантов, у которых едва хватало средств на самое необходимое для жизни, в то время как новые представители среднего и высшего классов разбогатели и восприняли вполне западный образ жизни. Третью альтернативу предложил Горбачев со своими реформами, направленными на реформирование страны как в экономическом, так и в политическом плане с целью сохранения коммунистического правления и социалистической плановой экономики.

Для правительства ГДР ни военная диктатура, как в КНДР, ни рыночная диктатура, как в Китае, не представлялись мыслимыми вариантами. Однако реформы Горбачева они не без оснований считали верным путем к падению их собственной власти. В 1987 году 21 члену Политбюро СЕПГ было в среднем 65 лет. Они сформировались как