После короткого перерыва экзекуция возобновилась, и теперьне оставалось никаких сомнений относительно пола экзекутора: моих окровавленныхягодиц коснулся мужской член, потерся о них, потом послышались вздохи,похотливые стоны; затем к заднему проходу прижался горячий рот, внутрьскользнул влажный язык, повращался там минуту или две, и порка продолжалась.Теперь это уже были не розги — хотя зад мой уже онемел, я без труда определила,что меня били многохвостой плеткой с заостренными металлическими наконечниками,и тут же почувствовала, как по бедрам потекла кровь, растекавшаяся лужей подмоими голыми ногами. Снова моего тела коснулся член, затем язык, и церемониязакончилась. С наших глаз сняли повязки, и мы увидели перед собой мадам Дюран сдвумя чашками в руке, одну она подставила под ягодицы Клервиль, другую — подмои; когда они до краев наполнились кровью, она убрала их и развязала веревки.Потом обмыла истерзанные наши тела водой с уксусом и заботливо осведомилась, небольно ли нам.

— Все в порядке, — заверили мы. — Что теперьмы должны сделать?

— Теперь я поласкаю вам обеим клитор; я не смогугадать, пока не увижу, как вы ведете себя в пылу страсти.

С этими словами колдунья уложила нас бок о бок на диван;благодаря ширме, разделявшей его пополам, нижняя половина наших тел оказалась вкабинете, а верхняя — в другой комнате. Дюран крепко привязала нас веревкой кдивану, чтобы мы не могли приподняться и увидеть, что с нами будут делать.После чего, обнаженная до пояса, она присела между нами и попросила целоватьсвои великолепные груди. Пока мы этим занимались, она время от времени бросалавзгляды на обе чашки. Тем временем кто-то невидимый начал ласкать нам клитор,затем, столь же искусно и умело, перешел на влагалище и задний проход. Намдолго облизывали оба отверстия, кстати, я забыла сказать, что к нашим лодыжкамбыли также привязаны веревки, и вот теперь наши ноги приподнялись вверх, исредних размеров член начал, поочередно, со знанием дела, обрабатывать намвлагалище и задницу.

Неожиданно мною овладела неясная тревога, и я не удержаласьот вопроса:

— Надеюсь, мадам, что этот мужчина, по крайней мере,ничем не болен?

— О, святая простота! — ответила колдунья. —Это не мужчина, это — Бог.

— Вы с ума сошли, сударыня, — подала голосКлервиль. — Никакого Бога нет, а если бы он и существовал, тогда, будучисовершенным во всех отношениях, он наверняка предпочел бы содомировать нас, ане сношать таким плебейским способом.

— Тихо, — приказала Дюран, — сосредоточьтесьна своих плотских ощущениях и не думайте о том, кто вам их доставляет. Еще однотолько слово, и все пойдет насмарку.

— Больше не скажем ни слова, — пообещала я, —но запомните, мадам, мы не собираемся уйти отсюда с сифилисом или с подарочкомв виде зародыша.

— Бог не допустит ни того, ни другого, — сважностью заявила Дюран, — а теперь молчите.

И я очень ясно почувствовала, что член, принадлежавшийвысшему потустороннему существу, извергнул в мои потроха приличную порциюспермы; невидимый содомит пришел в неистовство — рычал, стонал, издавалнепонятные звуки, и в этот же миг, не успев сообразить, что произошло, мывместе с диваном взмыли вверх.

В следующий момент мы увидели, что находимся в почти пустойкомнате с очень высоким потолком; занавески, отделявшей наши головы от нижнейчасти тела, уже не было, зато в этой комнате непонятным образом оказались мадамДюран и две девочки лет тринадцати-четырнадцати. Девочки сидели в креслах,крепко связанные… По их бледным изможденным лицам я заключила, что эти жалкиесоздания долгое время жили в крайней нищете; неподалеку от них в одной колыбелилежали два ребенка, скорее всего это были мальчики, месяцев девяти от роду.Посреди комнаты стоял большой стол, на нем были разложены многочисленныепакетики, похожие на те, в каких продаются лекарства в аптеке; кроме того, вэтой комнате склянок и бутылок было больше, чем в первой.

— Вот здесь я и гадаю, — сказала Дюран, освобождаянас от веревок. — Вас зовут Клервиль, — продолжала она, пристальновсматриваясь в сосуд с кровью моей подруги. — Вы, конечно, понимаете, чтоваше имя никто не мог мне подсказать. Вам, Клервиль, осталось жить только пятьлет, хотя, судя по излишествам, которым вы предаетесь, вы могли бы прожить дошестидесяти, но как бы то ни было, богатство ваше будет прирастать по мереухудшения здоровья, и в тот день, когда Большая Медведица войдет в созвездиеВесов, вы горько пожалеете об утрате весенних цветов.

— Я что-то не понимаю.

— Запишите мои слова, и придет день, когда смысл ихстанет для вас ясен.

При этом я заметила, что такое предсказание немалообеспокоило мою подругу.

— Что до вас, Жюльетта, — ну скажите на милость,откуда я могла узнать ваше имя? — что до вас, милая девушка, вам приснитсявещий сон, перед вами появится ангел, который поведает вам что-то очень важное.А сейчас я могу сказать только одно: случится великое горе, когда в вашемсердце исчезнет зло.

После этих слов комнату заволокло густое облако. Дюран впалав транс, начала выкрикивать непонятные слова и судорожно дергаться,освобождаясь от последних одежд, скрывавших ее обольстительное тело. Облакорассеялось, и она пришла в себя. В воздухе остался смешанный запах амбры исеры. Нам вернули одежду, и когда мы оделись, гадалка спросила, какие яды насинтересуют.

— Ваше предсказание просто убило меня, — сердитосказала Клервиль. — Подумать только: умереть через пять лет!

— Кто может знать? Возможно вы сумеете избежатьэтого, — философски заметила Дюран. — Я сказала то, что увидела ввашей судьбе, а мои глаза меня иногда подводят.

— Дайте мне хотя бы надежду, иначе есть от чего прийтив отчаяние, — сказала Клервиль. — А может быть, вы ошиблись совсем вдругую сторону, и мне остается жить одну неделю? Но будь, что будет: сколько бывремени мне не оставалось, я употреблю его на злодейство. А теперь, мадам, поторопитесьи покажите свой товар; кроме того, позвольте взглянуть на смертоносные растенияв вашем саду, а заодно объясните нам их свойства. Мы отберем то, что намподходит, и расплатимся с вами.

— Я должна получить еще двадцать пять золотых, —сказала колдунья, — это будет платой за показ, а потом вы заплатите закаждое выбранное снадобье отдельно, так как у каждого своя цена. Если вамзахочется испытать их, вы можете сделать это прямо здесь; эти две девочки ввашем распоряжении, а если их недостаточно, я могу, по пятьдесят золотых заштуку, доставить сюда столько мужчин, сколько вы пожелаете.

— Вы просто прелесть, мадам, — воскликнула я,бросаясь ей на шею. — Я так рада, что мы обратились к вам, и уверена, чтовы также не пожалеете об этом.