Снимая с полок склянку за склянкой, она показывала намвозбуждающие средства и любовные эликсиры, средства, усиливающие менструацию,электуарии[113] и составы, ослабляющие половое влечение. Мывыбрали большое количество упакованных снадобий, среди них немало испанскихмушек, пузырьков с настойкой женьшеня и чудодейственным соком из Японии, закоторый, по причине его редкости и необыкновенных свойств, Дюран взяла с нас подесять луидоров за каждый пузырек граммов по тридцать.

— Добавьте мне еще несколько больших флаконов этогосока, — попросила Клервиль, — чтобы его хватило на целую армиюмужчин.

— Теперь перейдем к ядам, — сказалахозяйка. — Иногда приятно потрудиться над увеличением рода человеческого,но чаще всего мы получаем удовольствие от его уменьшения.

— Как вы можете говорить об этих взаимоисключающихдеяниях таким одинаково равнодушным тоном, — с упреком заметила я, —ведь первое ужасно, а второе диктуется Небом, и мы берем эти зелья не дляувеличения народонаселения, а для того, чтобы возбудить свою похоть; что же допотомства, мы его ненавидим и для борьбы с ним покупаем все остальное.

— Поцелуйте меня, — неожиданно произнеслаДюран. — Я обожаю женщин вашего типа; чем лучше мы узнаем друг друга, темлучше будет для меня и для вас.

Ядов мы набрали в неимоверном количестве, и каждыйсопровождался подробнейшей инструкцией и входил в соответствующую категорию.Прежде всего Дюран обратила наше внимание на порошок, где главным компонентомслужила засушенная болотная жаба, и мы услышали о его свойствах столькоудивительного, что принялись умолять колдунью испытать его прямо на месте.

— Охотно, — кивнула она. — Выбирайте жертву.

Мы указали на одну из девочек, и Дюран спросила, не желаемли мы отравить ее в то время, когда ее будет насиловать мужчина. Разумеется, мыс радостью согласились. Дюран дернула за сонетку, и тут же перед нами появилсявысокий субъект лет пятидесяти — худющий, мертвенно-бледный, весь какой-тодерганый и одетый чрезвычайно неопрятно и неряшливо.

— По-моему, это тот самый, что развлекался с намисегодня, — шепнула я своей спутнице.

Клервиль молча кивнула, не спуская с него глаз.

— Альзамор, — обратилась к вошедшему Дюран, —эту девочку надо лишить девственности, а наши гостьи в это время лишат еекое-чего посущественнее посредством порошка. Ты в состоянии сделать это?

— Давайте сюда девочку, — мрачно ответилАльзамор. — Я сделаю все, что смогу.

— Что это за человек? — вполголоса спросила я уДюран.

— Это старый сильф[114], —ответила она, — и посредством волшебного заговора я могу заставить егоисчезнуть. Может быть, вы хотите увидеть, как это происходит?

— Разумеется.

Дюран пробормотала несколько тарабарских слов, и на томместе, где стоял Альзамор, осталось только облако серого дыма.

— А теперь верните нашего сильфа, — попросилаКлервиль.

Снова послышались непонятные слова, — и новое густоеоблако вернуло Альзамора обратно. Теперь у сильфа была изумительная эрекция, ис членом наперевес он подошел к девочке. Он весьма искусно и вместе с темяростно приступил к делу и менее чем за две минуты разорвал девственную плеву изабрызгал кровью всю комнату. В тот же момент Клервиль влила в рот ребенказелье, растворенное в мясном бульоне, и маленькая несчастная душа скоровылетела из тела. Конвульсии начались моментально. Когда они достигли апогея,Альзамор овладел ею сзади; ее стоны и вопли стали громче, вид ее был ужасен.Через шесть минут она лишилась чувств, и сильф придержал свое извержение до техпор, пока худенькое тельце не перестало биться. Одним словом, страдания жертвыбыли неописуемы; насильник при этом издавал утробные, не похожие начеловеческие, звуки, и его экстаз окончательно убедил нас в том, что именноэтот субъект совокуплялся с нами некоторое время назад. Снова колдуньяпроизнесла какую-то тарабарщину, и Альзамор исчез, с ним вместе исчезла ижертва.

После этого Дюран продолжила демонстрацию своих товаров и,показывая нам яды следующей категории, объяснила:

— А вот это пепел сожженного мяса «энгри»,разновидности эфиопского тигра: действие этого порошка медленное и ужасное и,на мой взгляд, заслуживает того, чтобы любопытные дамы увидели его здесь же.

— С удовольствием, — оживилась Клервиль, —только испытаем его на мужчине.

— Какого возраста вы желаете?

— Лет восемнадцати-двадцати.

В мгновение ока в комнате появился юноша приятнойнаружности, прекрасного сложения, с превосходным членом, однако в лице егонаблюдались признаки недавних лишений, и у нас не осталось сомненийотносительно среды, в которой наша ведьма выбирала свои жертвы.

— Не хотите ли побаловаться с ним для начала?

— Непременно, — заявила я, — если и вы присоединитеськ нам. Мне кажется, он сумеет, ублажить всех троих.

— Что я слышу! Вы хотите посмотреть, как я сношаюсь?

— Решительно хотим.

— Но у меня зверский темперамент, который ужаснет вас.

— Вздор! — процедила Клервиль, прижимая ее ксебе. — Покажи все, на что ты способна, стерва! Ведь ты такая же, как имы, поэтому давайте начнем поскорее.

И Клервиль без промедления бросилась на юношу и приняласьвозбуждать его. А я, ослепленная прелестями мадам Дюран, глазами, руками,языком ласкала каждую частичку этого божественного тела. Оно поражалоизысканной симметрией и роскошным совершенством, никогда я не видела такойупругой, такой ослепительной, такой отзывчивой на прикосновение плоти; никогдане встречала таких гладких и округлых ягодиц и грудей, излучавших столькоэнергии. А какой клитор я ласкала! Ах, этот клитор, этот утес, горделиво иторжествующе возвышавшийся посреди густой, нежной, манящей к себерастительности. Признаться, едва увидев это чудо, я преисполнилась неодолимымвлечением к этой женщине и уже обхватила клитор губами, когда Клервиль, крепкодержа юношу, как за поводок, за конец члена, оттолкнула меня и приготовиласьвставить вздувшийся орган во влагалище нашей обворожительной чародейки, однакота ужасным криком выразила свое негодование.

— Зачем вы требуете от меня невозможного? Я терпеть немогу сношаться во влагалище, неужели вы принимаете меня за дешевую потаскуху?

Она сильной рукой оттолкнула юношу, перевернулась на живот иподставила ему зад. Клервиль примерилась, одним толчком направила член в нужноеместо, и он без всякой подготовки, целиком погрузился в этот удивительный анусс такой легкостью, словно забрался в самую просторную вагину. После чегогадалка начала извиваться и выделывать невероятнейшие сладострастные курбеты.Мы с Клервиль добавляли масла в этот священный огонь, массируя, щекоча, ласкаяязыком, целуя и обсасывая ее влажное от выступившего пота тело в самых разныхместах и употребляя для этого все свое искусство. Я ни разу не видала ничегоболее сладострастного, чем поведение этой женщины, ни разу не слышала такихмерзких и яростных ругательств и бессвязных выкриков, сопровождавших еетелодвижения и вызванных бешеной страстью. Приближаясь к кульминации, онавцепилась в наши ягодицы руками и зубами, а когда добралась до потаенногоотверстия, мне показалось, что в меня проник мужской член — настолько былтвердым и длинным ее язык, да к тому же негодница, в довершение всего, смачноплюнула в мой анус.