свою новую комнату, я принялся плакать. Я рыдал горько. Так, как для мужчины не принято. Только что сопли на кулак не наматывал, а потом лёг на постель и просто-напросто отрубился.

— Эй, — проснулся я от того, что кто-то тормошил меня за плечо. Этим кем-то оказался Джон.

— Чего тебе? — буркнул я спросонок недовольно.

— Вставай давай, Сёгун тебя к себе зовёт.

— Зачем? Я сейчас ничего не хочу, — моё лицо плаксиво сморщилось, прежде чем я умоляюще прошептал. — Оставь меня в покое, Джон. Пожалуйста.

Лицо Джона выразило удивление, и это было для меня странным. Я думал, что увижу на нём либо сочувствие, либо злобу, но никак не удивление. Я не мог понять отчего он нахмурился, а затем даже покрутил у виска пальцем.

— Ты совсем тю-тю?

— А?

— В бабу свою ты крепко втюрился, я знаю. Но не рехнулся ли ты думать, что Сёгун тебе вернуть её запретит? Он тебя проверял на серьёзность намерений и всего-то.

— А? — настала моя пора удивляться.

— Давай, харю свою водой похолоднее ополосни, чтобы приличной выглядела, и дуй дальше на собеседование.

— Да какое ещё собеседование? — продолжал не понимать я. — Мне же вон, жильё дали. Приняли значит.

— Блин, Дэвид, не тупи, — начал злиться Джон. — Первую проверку ты прошёл, но это ещё только половина необходимого.

Мне оставалось только глупо моргать. Но пришёл я в себя достаточно быстро, так как Джон едва ли не силой заставил меня пойти в ванную комнату. Там я омыл лицо, и мне действительно полегчало. Во всяком случае, когда я переоделся, то выглядел более‑менее прилично. А, может, так получилось из-за того, что времени на страдания у меня не оказалось. Джон был всё время рядом и поторапливал меня.

— Вот он, — буркнул Джон, когда втолкнул меня в кабинет своего начальства. Сам он тоже вошёл внутрь.

— М-да, долго же ты его ко мне вёл, — выразил неодобрение Сёгун.

— Да этот чудила снотворное принял, едва веки разлепил, — несильно толкнул меня в спину Джон, и вынужденно я подошёл к столу ближе. Цепкий взгляд Сёгуна тут же пробежался по мне, но ехидничать он не стал. Вместо этого он открыл ящик и вытащил из него пистолет.

— Знаешь, как этим пользоваться?

Я оглядел оружие. Оно мало походило на автомат, с которым я уже был знаком, но общие черты в устройстве имелись. Поэтому я кивнул и сказал:

— Да. Нужно нажать на эту кнопку, чтобы снять с предохранителя, а затем только знай жми на курок.

— Тогда держи.

Я подумал, что мне выдают табельное оружие, а потому без колебаний взял пистолет. Я ему даже обрадовался, так как ему предстояло стать ещё одним экспонатом в моей коллекции личных ненужных вещей. Но я ошибся.

— Снимай с предохранителя.

Я удивился, но последовал приказу без вопросов. К этому приучили меня долгие годы службы как на поверхности, так и здесь — в Раю.

— Джон, приведи этого идиота.

Ненадолго Джон вышел. Я не понимал зачем, но задать вопрос мне не довелось, Сёгун продолжил разговор.

— Это хорошо, что ты готов жертвовать личными привязанностями. Прямо скажу, больше половины кандидатов на этом этапе собеседования отсеиваются, и, изучив твою анкету, я был уверен, что ты не справишься. Скажи-ка, тебя Джон надоумил так поступить?

— Нет.

— Хм, звучит честно, — подумав, ответил Сёгун и улыбнулся. — Собственно, в этом у меня было очень малое подозрение. Джон один из моих лучших людей. Самых верных. Хотелось бы, чтобы ты стал таким же.

— В моей верности вы можете не сомневаться.

Я отвечал, но на самом деле только и думал к чему всё то, что происходит сейчас? Нутром я ощущал какое-то второе дно, но не понимал ещё ничего.

«Что этому Сёгуну от меня надо? Дали бы мне уже работу и всё на этом. К чему эти странные разговоры?» — мучило меня непонимание. Но спрашивать я как-то поостерегся, ведь любой вопрос удлиняет беседу, а мне её хотелось закончить.

— Вот и узнаем, — между тем как-то недобро улыбнулся Сёгун. — Потому что, Дэвид, жертва жертве рознь. У каждого своя слабость, свои убеждения. И анализ твоей анкеты таков, что мне нужно проверить тебя ещё на кое-что.

— На что же?

Мой вопрос слился со звуком открываемой двери. Её створки послушно разъехались в сторону и, оглянувшись назад, я увидел Джона и ещё какого-то щуплого парнишку лет двадцати, что тот вёл перед собой. Глаза этого парня смотрели то со страхом, то с гневом. Рот его закрывал кляп, руки находились в наручниках.

— Давай Джон, поставь его к вон той стене.

Джон послушно подвёл парня к стене слева от меня и придавил его плечо, чтобы тот не рыпался. Но тот и не сопротивлялся нисколько.

— Знаешь его? — осведомился у меня Сёгун, и я отрицательно помотал головой.

— Нет. А кто он?

— Леонардо Да Винчи, Орк Свободы. Обладатель имён, которые вскоре никто не вспомнит, — в голосе начальника Джона слышались презрение и насмешка, но я был сосредоточен на другом — я внимательно вглядывался в лицо того, кого моя девушка посчитала лучше меня.

«Он такой молодой. И такой некрасивый», — при этом был поражён я.

На лице Орка Свободы не было никакой косметики, одет он был так же, как житель поверхности. Разве что ботинки выделяли бы его из толпы техников (роба на нём была такой же, как у технического персонала высшего звена). Я не мог понять, что такого разглядела в нём моя Мэрилин.

— А ещё, — продолжал говорить Сёгун, — он ненужный элемент. Он был приглашён в Рай, чтобы жить в нём. Но этот человек мечтает уйти от нас, он хочет для себя другого будущего.

«Так и пусть уходит!» — был готов воскликнуть я, так как подобное соотносилось с моим видением того, чтобы Мэрилин, устав грустить, вспомнила обо мне.

— Вот только подобного допустить нельзя, Дэвид, — эти слова вынудили меня вновь посмотреть на Сёгуна. — Тот, кто не согласен жить по правилам Рая, однажды может возненавидеть его. Однажды он сможет поставить под угрозу наше сообщество. Поэтому, Дэвид, сейчас ты должен сделать выбор.

Невольно я посмотрел на пистолет в своей руке. До меня начало доходить, для чего мне его дали, но пока ещё я не был уверен, а потому слушал Сёгуна. Слушал, хотя в ушах у меня даже словно зазвенело от нервного перенапряжения.

— Докажи мне, что ты готов думать о благе для Рая. Убей его.

Сёгун вовсю уставился на меня, но он мог бы этого не делать. Страх во мне всегда был сильнее