новости поверхности. Сюжет был коротким и до конца его досмотреть мне не удалось, трансляция прервалась, но даже этого короткого отрывка хватило, чтобы…

— Мэрилин, — бледными губами прошептал я. От шока меня аж затрясло. — Мэрилин, это же я вставил код в программу.

— Что? О чём ты, душечка? — отводя встревоженный взгляд от экрана, спросила девушка.

— Эти дети… Эти дети погибли из-за меня. Это я вставил код в программу жизнеобеспечения сада, но… проклятье, дети же должны были уйти на прогулку! Никого внутри не должно было быть. Эта авария была нужна только для того, чтобы ремонтники сосредоточились на детском саду и упустили из внимания…

Тут я перестал трещать, так как столь тонкие подробности своей работы я не должен был никому не разглашать. Мэрилин даже то, что я уже ей сообщил, знать не полагалось. Просто я был так шокирован, так взбудоражен новостями.

— Душечка, — приблизилась ко мне встревожившаяся Мэрилин и, трепетно обняв, с нежностью поцеловала меня в щёку.

Лица своей девушки я не видел, но меня поразило то, какое сочувствие она способна испытывать. Её объятия были именно тем, что мне необходимо. Я уткнулся носом в её светлые волосы и испытал такое облегчение, что далеко не сразу смог предположить:

— Может, эти новости фальшивка? Если мы работаем против идеологии поверхности, то, наверняка, идёт такая же борьба против нас.

— Несомненно, Дэвид.

Сказав так, Мэрилин отодвинулась от меня, но её взгляд нисколько не говорил о том, что она с моим предположением согласна. И то, как быстро она начала собираться на работу в кабаре, заставило меня нервничать. Я ощущал, что хотя она меня ни в чём не обвиняет, я всё равно покрылся какой-то невидимой грязью, и оттого, когда пришёл на поле, не сдержался. Меня начали хвалить, вот я и разгневался.

— Дэвид, — недовольно покачал головой мой начальник. — Это информационная война. Так что не говори мне, что какой-то сфабрикованный ролик поколебал твою решимость и уверенность в нашем деле.

— Нет. Просто мне неприятно.

— Дать тебе отгул на неделю?

Я задумался, быть может, это действительно было бы хорошо. Вряд ли бы я хорошо выполнил следующее задание, колебался бы. Но что-то остановило меня от согласия. Сам не знаю что. Я хотел сказать «да», но вместо этого фыркнул с презрением:

— Пф-ф, вот ещё. Я пришёл в отдел работать и зарабатывать.

— Вот это правильная мысль, — опередив начальника, тут же похвалил меня Джон‑громила. — Оставь переживания слюнтяям и слабакам.

Слюнтяем и слабаком мне быть не хотелось, а потому я через силу улыбнулся и кивнул. При этом мысль, что это я виноват в гибели детей, так и не оставила меня. Однако, я смог сосредоточиться на игре, а там… там мне сделалось легче. Я поверил в то, что новости были обманом, стал жить своей прежней жизнью: работа, игра в футбол, вечера с Мэрилин, расслабление в кабаре. Всё это было намного приятнее нежели какие-то размышления. Мне наконец-то снова сделалось весело и спокойно. Я вновь ощущал себя едва ли не властелином мира.

Мне было очень, очень хорошо и оттого так болезненно неприятно обрушилась на мою голову суровая реальность.

* * *

Мои существенные неприятности начались с того, что в кабаре заявился новенький. Сам я его прибытия не застал, но Мэрилин весь вечер трещала об этом без умолку. Все её разговоры сводились только к тому, как же нелепо выглядел этот Леонардо Да Винчи, как он стеснялся, как боялся посмотреть ей в глаза. И сперва мне было весело её щебетание слушать. Настолько, что на другие сутки я пошёл в кабаре поглядеть на этого самого новенького, но, в отличие от меня, он за столиками у сцены решил время не просаживать. Для него оказалось предпочтительнее на Рай посмотреть, вот мы и не столкнулись. Мэрилин этому, кстати, удивилась.

— Обычно, первые дня два-три новеньких из кабаре даже силой не вытащить, — обмолвилась она, прежде чем нервно хохотнула. — Да-а, такой репутации у нашего заведения не было ещё.

— Какой?

— Чтобы его так быстро покидали.

— А, так вот почему сегодня такое столпотворение, — осознал я.

— Конечно, душечка, — посмотрела она на меня как на идиота. — Не только ты такой умный, все пришли на новенького посмотреть. А он не явился. Фи, как невежливо.

Мэрилин своё «фи» сказала таким шутливым тоном, что я широко улыбнулся. А после начал привычно для себя веселиться. Ну, подумаешь я не застал какого-то чудилу с поверхности. Что с того? Я мигом вычеркнул его из памяти, но… но, оказывается, совершенно зря. Уже через пару дней я услышал от Мэрилин новую сплетню.

— Душечка, представляешь, — плотно закрыв за собой дверь и обняв меня, зашептала Мэрилин мне на ухо. — Этот новенький сегодня пришёл в кабаре, но…

— Что «но», малышка?

— Не знаю, можно ли делиться с тобой таким, — вдруг замялась Мэрилин, и я вмиг напрягся. На меня как будто ведро ледяной воды вылили, а потому я невольно отстранился, прежде чем сказал:

— Мэрилин, со мной ты можешь делиться всем. Абсолютно.

— Я не уверена, Дэвид, потому что твоя работа и ты сам, — тут она сделалась какой‑то неприятно серьёзной, даже чужой. Однако, я не успел толком нахмуриться, как Мэрилин улыбнулась и чмокнула меня в губы. — Что за глупости, конечно, я могу во всём тебе доверять.

— Тогда отчего ты встревожилась?

— Понимаешь, Дэвид, он начал меня расспрашивать. Расспрашивать о том, можно ли наш Рай покинуть.

— Погоди. Этот тип сумасшедший, что ли? — выпучил глаза я и звонко захохотал так, что, пожалуй, все соседи услышали. Я хохотал едва не до слёз, а потому не сразу заметил, что лицо Мэрилин сделалось недовольным.

— Знаешь, а мне кажется, он тут единственный нормальный. И сообразительный. Уж, во всяком случае, сообразительнее тебя, раз ты смеёшься над тем, что я считаю серьёзной темой.

— Эй, детка, ты что, обиделась? — не смог понять я её реакцию, и она тут же мне привычно улыбнулась.

— Нет, Дэвид. На тебя я не могу обижаться, я же тебя люблю.

Её признание в любви уняло мою тревогу. Мы провели отличный вечер вдвоём. И на другие сутки всё повторилось. Вот только Мэрилин отчего-то то и дело с тоской на меня поглядывала, и мне показалось, что дело только в том, что мы меньше времени стали уделять друг другу. Я часто задерживался на службе ради дополнительной премии, да и свободные часы у нас не всегда совпадали.

— Завтра я уйду пораньше с работы и навещу тебя в кабаре, — стараясь реабилитироваться, пообещал я. — Мне