— Как хочешь.

Хозяин исчез на пару секунд и вернулся с миской, в которойплескалось какое-то месиво, воняющее ещё хуже, чем он сам. Тем не менее, Норрекпринял варево с благодарностью — муки голода стали уже невыносимыми, и, если быему снова предложили, солдат бы не отказался сейчас и от изувеченной чертякамикозы.

С миской в руке Норрек проследовал в указанную трактирщикомкомнату. Поднимаясь по скрипучей лестнице, он уловил звуки начавшейся в общемзале негромкой беседы. Свободная рука сжалась в кулак. Золотая монета прочнозасела в умах собравшихся внизу.

Комната оказалась в точности такой, как ветеран и ожидал, —гнетущая, мрачная, пыльная коробка с окошком до того грязным, что увидеть черезстекло, что творится снаружи, совершенно не представлялось возможным. На видкровать вот-вот развалится, а когда-то белые простыни давно и навечнопревратились в серые. Единственная масляная лампа освещала небольшоепространство вокруг себя, а остальная комната была погружена во мрак.

Ни стола, ни стула не наблюдалось, и Норрек угрюмо сел накровать, принявшись черпать ложкой из миски и отправлять содержимое в рот. Вовсяком случае, на вкус похлёбка оказалась менее мерзкой, чем можно былоожидать, да и выглядела достаточно свежей, чтобы по крайней мере не отравитьчеловека насмерть.

По мере того как желудок наполнялся едой, сон всё сильнее исильнее давал о себе знать. Норрек боролся с собой ровно столько, чтобырасправиться с похлёбкой, и в ту секунду, когда миска опустела, он уронил её напол и откинулся на спину. В глубине сознания продолжало теплиться беспокойствоо людях внизу, но усталость вскоре одолела тревогу.

Едва Норрек погрузился в сон, у него начались видения.

Он видел себя, выкрикивающего приказы адской армиигротескных чудовищ, каких никогда бы не создало его воображение само по себе.Чешуйчатые, огнедышащие, отвратительные кошмары, жаждущие крови, — крови,которую Норрек, казалось, готов им предоставить. Это были демоны, но находилисьони полностью в его власти. Во имя него они разрушали города, уничтожая всехжителей. Даже ад уважал силу Кровавого Полководца, недаром ведь он… Бартук.

При этой мысли солдат дёрнулся и очнулся. Он никогда нестанет Бартуком! Никогда море крови не станет удовлетворением его амбиций!Никогда!

И всё же любая абсолютная власть имеет свою привлекательнуюсторону.

К счастью, внутреннюю борьбу Норрека с самим собой резкопрекратил внезапный шум, разбудивший его окончательно. Моргнув, он открыл глазаи вслушался. Что это было, боец не мог точно сказать. Негромкий, едваразличимый звук, отчего-то затронувший подсознание.

Вот он донёсся снова, чуть слышный из-за закрытой двери.Скрип — кто-то медленно и, кажется, очень осторожно поднимается по лестнице.

Здесь, конечно, есть и другие комнаты, но вряд ли кто-нибудьиз людей внизу пошёл бы на такие предосторожности из вежливости и нежеланияпобеспокоить спящего. Если бы они топали по ступеням безо всяких раздумий, онбы ничего и не подумал. Однако опаска идущих говорила о том, что у них что-тона уме, и это «что-то» — отнюдь не забота о ближнем.

Если у усталого путешественника есть один золотой, навернякау него найдётся и больше…

Рука Норрека скользнула к тому месту, где положено висетьмечу. Естественно, его там не было. Это делало ветерана всецело зависимым отдоспехов, а такому способу защиты он не склонен был доверять. Возможно, латысочтут кого-нибудь из воров более подходящим для себя и позволят неприятелюлегко зарезать солдата…

Скрип прекратился.

Норрек встал с кровати так тихо, как только сумел.

Одним махом выломав дверь, в комнату ворвались двое мужчин сножами наголо и немедленно рванулись к фигуре перед ними. За парочкой влетелтретий мерзавец с кривым коротким мечом в руках. Каждый из нападающихпревосходил солдата ростом и весом, к тому же они обладали преимуществом,застав свою добычу в комнатушке с оконцем слишком маленьким, чтобы через негоможно было бы выбраться наружу.

Боец поднял кулак, готовый заставить негодяев расплатиться…

…и вдруг оказалось, что пальцы его сжимают длинный чёрныймеч с зубцом-крючком на конце. Рука Норрека резко опустила клинок, да такловко, что он и его первый противник только рты раскрыли.

Лезвие вонзилось в нападающего, без труда разрывая плоть исухожилия. На груди грабителя мгновенно, будто по волшебству, открылась зияющаярана, кровь из которой хлынула таким потоком, что жертве потребовалосьнесколько секунд, чтобы понять, что она зарублена.

Наконец первый напавший рухнул на пол, и его компаньонысообразили, что события приняли не слишком приятный для них оборот. Обладателькинжала, кажется, задумал отступить, но его товарищ рванулся вперёд,вознамерившись потягаться силами. Норрек мог бы предупредить бандита о глупостиподобной попытки, но они уже схлестнулись в битве.

Мечи скрестились раз, другой — и это всё, что доспехипозволили противнику. Когда вторгшийся в комнату грабитель занёс оружие втретий раз, рука в латной перчатке резко изогнулась. Чёрный клинок прочертилбезумный зигзаг.

Второй разбойник пошатнулся — жизнь ускользала от него черезжуткий разрез от горла до груди. Он уронил меч, отчаянно пытаясь предотвратитьнеизбежное.

Рука Норрека, будто потеряв терпение в ожидании конца,взлетела снова. Голова врага ударилась об пол, покатилась в угол и прилегла тамотдохнуть — меж тем как туловище ещё только начало заваливаться.

— Боги! — с трудом выдохнул солдат.

Его обучали бою, а не бойне.

Явственно осознав, что его ждёт, третий бандит уже торопилсяк двери. Норрек хотел отпустить его, решив, что крови уже довольно, но доспехисделали другой выбор, перепрыгнули через два тела и бросились в погоню.

У подножия лестницы последний из троицы попытался спрятатьсяза спиной хозяина гостиницы, явившегося, видимо, поинтересоваться, отчего егодрузья провалили задание. Оба мужчины подняли глаза и увидели над собойтёмно-красную фигуру и летящее чёрное лезвие. Трактирщик вырвал из-за поясанепомерно длинный меч, оружие столь грозное и массивное, что Норрек на мигиспугался, как бы латы не переоценили свою неуязвимость. Второй разбойникпытался продолжить бегство, но ещё один бандит, внезапно выступивший из-захозяина, толчком вернул его в драку.