– Теперь мы точно знаем, когда было совершено преступление.

– Да. Подумайте только – как удобно! – сказал Пуаро, ичто-то в его голосе заставило обоих собеседников взглянуть на него слюбопытством.

– Вы говорите, будто сами слышали, как Рэтчетт без двадцатичас разговаривал с проводником?

Пуаро рассказал, как это было.

– Что ж, – сказал мсье Бук, – во всяком случае, это доказывает,что без двадцати час Кассетти, или Рэтчетт, как я буду его по-прежнемуназывать, был жив.

– Если быть совершенно точным, без двадцати трех час.

– Значит, выражаясь официальным языком, в ноль тридцать семьмистер Рэтчетт был еще жив. По крайней мере, один факт у нас есть.

Пуаро не ответил. Он сидел, задумчиво глядя перед собой.

В дверь постучали, и в купе вошел официант.

– Ресторан свободен, мсье, – сказал он.

– Мы перейдем туда. – Мсье Бук поднялся.

– Можно мне с вами? – спросил Константин.

– Ну конечно же, дорогой доктор. Если только мсье Пуаро невозражает.

– Нисколько. Нисколько.

После короткого обмена любезностями: «Apres vous, monsieur».– «Mais non, apres vous»,[23] – они вышли в коридор.

В вагоне-ресторане все было подготовлено для допроса. Пуарои мсье Бук сидели по одну сторону стола. Доктор – по другую. На столе передПуаро лежал план вагона Стамбул – Кале. На каждом купе красными чернилами былообозначено имя занимавшего его пассажира. Сбоку лежала стопка паспортов ибилетов. Рядом разложили бумагу, чернила, ручку, карандаши.

– Все в порядке, – сказал Пуаро, – мы можем без дальнейшихпроволочек приступить к расследованию. Прежде всего, я думаю, нам следуетвыслушать показания проводника спального вагона. Вы, наверное, знаете этогочеловека. Что вы можете сказать о нем? Можно ли отнестись с доверием к егословам?

– Я в этом абсолютно уверен. Пьер Мишель служит в нашейкомпании более пятнадцати лет. Он француз, живет неподалеку от Кале. Человек ввысшей степени порядочный и честный. Но особым умом не отличается.

Пуаро понимающе кивнул:

– Хорошо. Давайте поглядим на него.

К Пьеру Мишелю отчасти вернулась былая уверенность, хотя онвсе еще нервничал.

– Я надеюсь, мсье не подумает, что это мой недосмотр, –испуганно сказал Мишель, переводя глаза с Пуаро на Бука. – Ужасный случай. Янадеюсь, мсье не подумает, что я имею к этому отношение?

Успокоив проводника, Пуаро приступил к допросу. Сначала онвыяснил адрес и имя Мишеля, затем спросил, как давно он работает в этойкомпании и на этой линии в частности. Все это он уже знал и вопросы задаваллишь для того, чтобы разговорить проводника.

– А теперь, – продолжал Пуаро, – перейдем к событиям прошлойночи. Когда мистер Рэтчетт пошел спать, в котором часу?

– Почти сразу же после ужина, мсье. Вернее, перед тем как мывыехали из Белграда. В то же время, что и накануне. Он велел мне, пока будетужинать, приготовить постель, что я и сделал.

– Кто входил после этого в его купе?

– Его лакей, мсье, и молодой американец, его секретарь.

– И больше никто?

– Нет, мсье, насколько мне известно.

– Отлично. Значит, вы видели или, вернее, слышали его впоследний раз именно тогда?

– Нет, мсье. Вы забыли: он позвонил мне без двадцати час,вскоре после того, как поезд остановился.

– Опишите точно, что произошло.

– Я постучался в дверь, он отозвался – сказал, что позвонилпо ошибке.

– Он говорил по-французски или по-английски?

– По-французски.

– Повторите в точности его слова.

– Се n’est rien, je me suis trompe.[24]

– Правильно, – сказал Пуаро. – То же самое слышал и я. Апотом вы ушли?

– Да, мсье.

– Вы вернулись на свое место?

– Нет, мсье. Позвонили из другого купе, и я сначала пошелтуда.

– А теперь, Мишель, я задам вам очень важный вопрос: где вынаходились в четверть второго?

– Я, мсье? Сидел на скамеечке в конце вагона лицом ккоридору.

– Вы в этом уверены?

– Ну конечно же… Вот только…

– Что – только?

– Я выходил в соседний вагон, в афинский, потолковать сприятелем. Мы говорили о заносах. Это было сразу после часа ночи. Точнеесказать трудно.

– Потом вы вернулись в свой вагон… Когда это было?

– Тогда как раз раздался звонок, мсье… Я помню, мсье, я ужеговорил вам об этом. Меня вызывала американская дама. Она звонила несколькораз.

– Теперь и я припоминаю, – сказал Пуаро. – А после этого?

– После этого, мсье? Позвонили вы, и я принес вамминеральную воду. Еще через полчаса я постелил постель в другом купе – в купемолодого американца, секретаря мистера Рэтчетта.

– Когда вы пришли стелить постель, мистер Маккуин находилсяв купе один?

– С ним был английский полковник из пятнадцатого номера. Ониразговаривали.

– Что делал полковник, когда ушел от Маккуина?

– Вернулся в свое купе.

– Пятнадцатое купе – оно ведь близко от вашей скамеечки, нетак ли?

– Да, мсье, это второе купе от конца вагона.

– Постель полковника была уже постелена?

– Да, мсье. Я постелил ему, когда он ужинал.

– В котором часу они разошлись?

– Не могу точно сказать, мсье. Во всяком случае, не позжедвух.

– А что потом?

– Потом, мсье, я просидел до утра на своей скамеечке.