– А потом?

– Потом он стал получать письма, угрожающие письма.

– Вы их видели?

– Да. В мои обязанности входило заниматься его перепиской.Первое из этих писем пришло две недели назад.

– Эти письма уничтожены?

– Нет, по-моему, парочка у меня сохранилась, а одно,насколько мне известно, мистер Рэтчетт в ярости разорвал в клочки. Принести вамэти письма?

– Будьте так любезны.

Маккуин вышел. Через несколько минут он вернулся и положилперед Пуаро два замызганных листка почтовой бумаги.

Первое письмо гласило:

«Ты думал надуть нас и надеялся, что это тебе сойдет с рук.Дудки, Рэтчетт, тебе от нас не уйти».

Подписи не было.

Пуаро поднял брови и, не сказав ни слова, взял второеписьмо.

«Рэтчетт, мы тебя прихлопнем вскорости. Знай, тебе от нас неуйти!»

Пуаро отложил письмо.

– Стиль довольно однообразный, – сказал Пуаро, – а вот опочерке этого никак не скажешь.

Маккуин воззрился на него.

– Вы не могли этого заметить, – сказал Пуаро любезно, – тутнужен опытный глаз. Письмо это, мистер Маккуин, писал не один человек, а два,если не больше. Каждый по букве. Кроме того, его писали печатными буквами,чтобы труднее было определить, кто писал. – Помолчав, он добавил: – Вы знали,что мистер Рэтчетт обращался ко мне за помощью?

– К вам?

Изумление Маккуина было настолько неподдельным, что Пуароповерил молодому человеку.

– Вот именно, – кивнул Пуаро. – Рэтчетт был оченьвстревожен. Расскажите, как он вел себя, когда получил первое письмо?

Маккуин ответил не сразу.

– Трудно сказать. Он вроде бы посмеялся над ним, во всякомслучае, из спокойствия оно его не вывело. Но все же, – Маккуин пожал плечами, –я почувствовал, что в глубине души он встревожен.

Пуаро опять кивнул.

– Мистер Маккуин, – неожиданно спросил он, – вы можетесказать без утайки, как вы относились к своему хозяину? Он вам нравился?

Гектор Маккуин помедлил с ответом.

– Нет, – сказал он наконец, – не нравился.

– Почему?

– Не могу сказать точно. Он был неизменно обходителен. –Секретарь запнулся, потом добавил: – Честно говоря, мсье Пуаро, мне он ненравился, и я ему не доверял. Я уверен, что он был человеком жестоким иопасным. Хотя должен признаться, подкрепить свое мнение мне нечем.

– Благодарю вас, мистер Маккуин. Еще один вопрос: когда вы впоследний раз видели мистера Рэтчетта живым?

– Вчера вечером, около… – Он с минуту подумал. – Пожалуй,около десяти часов. Я зашел к нему в купе записать кое-какие указания.

– Насчет чего?

– Насчет старинных изразцов и керамики, которые он купил вПерсии. Ему прислали совсем не те, что он выбрал. По этому поводу мы велидлительную и весьма утомительную переписку.

– И тогда вы в последний раз видели мистера Рэтчетта живым?

– Пожалуй, что так.

– А вы знаете, когда мистер Рэтчетт получил последнее изугрожающих писем?

– Утром того дня, когда мы выехали из Константинополя.

– Я должен задать вам еще один вопрос, мистер Маккуин. Выбыли в хороших отношениях с вашим хозяином?

В глазах молодого человека промелькнули озорные искорки.

– От этого вопроса у меня, очевидно, должны мурашки по кожезабегать. Но как пишут в наших детективных романах: «Вы мне ничего не пришьете»– я был в прекрасных отношениях с Рэтчеттом.

– Не откажите сообщить ваше полное имя и ваш адрес вАмерике.

Секретарь продиктовал свое полное имя – Гектор УиллардМаккуин – и свой нью-йоркский адрес.

Пуаро откинулся на спинку дивана.

– Пока все, мистер Маккуин, – сказал он. – Я был бы оченьвам обязан, если бы вы некоторое время хранили в тайне смерть мистера Рэтчетта.

– Его лакей Мастермэн все равно об этом узнает.

– Скорее всего он уже знает, – недовольно сказал Пуаро. – Ноесли и так, проследите, чтобы он попридержал язык.

– Это совсем нетрудно. Он англичанин и, по его собственнымсловам, «с кем попало не якшается». Он невысокого мнения об американцах и вовсенизкого о представителях всех других национальностей.

– Благодарю вас, мистер Маккуин.

Американец ушел.

– Ну? – спросил мсье Бук. – Вы верите тому, что вамрассказал этот молодой человек?

– Мне показалось, что он говорил откровенно и честно. Будьон замешан в убийстве, он наверняка притворился бы, будто любил своего хозяина.Правда, мистер Рэтчетт не сообщил ему, что он старался заручиться моимиуслугами, но мне это обстоятельство не кажется подозрительным. Сдается,покойник отличался скрытным нравом.

– Значит, одного человека вы считаете свободным отподозрений? – бодро сказал мсье Бук. Пуаро кинул на него полный укора взгляд.

– Нет, нет, я до последнего подозреваю всех, – сказал он. –И тем не менее должен признаться, что просто не могу себе представить, чтобыМаккуин – сама трезвость и осмотрительность – вдруг настолько вышел из себя,что нанес своей жертве не меньше дюжины ударов. Это не вяжется с егохарактером, никак не вяжется.

– Да… – Мсье Бук задумался. – Так мог поступить человек вприпадке ярости, чуть ли не бешенства, что скорее наводит на мысль о латинянинеили, как утверждает наш друг, начальник поезда, о женщине.

Пуаро в сопровождении доктора Константина прошел в соседнийвагон и направился в купе, где лежал убитый. Подоспевший проводник открыл имдверь своим ключом.

Когда они вошли в купе, Пуаро вопросительно взглянул насвоего спутника:

– В купе что-нибудь переставляли?

– Нет, ничего не трогали. При осмотре я старался не сдвинутьтела.

Кивнув, Пуаро окинул взглядом купе.

Прежде всего он обратил внимание на то, что купе совсемвыстыло. Окно в нем было распахнуто настежь, а штора поднята.