о тебе»? Такое распространенное имя! Никаких мыслей в голову не пришло?

– Пришло, – наконец-то могу твердо ответить. – У нас девчонка есть на третьем, тоже Рената. Тринадцать лет, а красотка такая, что родители ей двух доберманов купили для охраны.

– Охренеть… – закатывает глаза Свят.

А я медленно осознаю, что, возможно, слишком редко задумывалась о происхождении связки шариков на ручке своей двери в день рождения или роскошного торта, анонимно заказанного для меня в лучшей кондитерской в тот день, когда я получила первое повышение.

Если подумать…

Долго думать не получается – с заснеженной широкой дороги мы съезжаем на грунтовку, трясемся некоторое время вдоль строя высоченных елей и останавливаемся на подъездной дорожке маленького трехэтажного домика с вывеской «Отель Теплый приют».

Свят выпрыгивает из машины, открывает мою дверцу и за талию вытаскивает меня наружу, сразу перенося через все сугробы на крыльцо гостиницы.

Перехватывает за руку и втаскивает внутрь.

– Да подожди ты! – пытаюсь я сопротивляться. – Девушка, девушка!

Сонная девица на ресепшене равнодушно смотрит как на меня, так и на Свята, который бросает ей на стойку два паспорта и стопку крупных купюр и дотягивается до одного из ключей, висящих рядом на стене.

– У нас медовый месяц, не беспокоить, – говорит он нагло, и девица замедленно кивает, равнодушно, словно замороженная. Или заколдованная?

16.

Не так-то легко бежать на каблуках по ступенькам вверх, особенно если ты этого не хочешь. Поэтому Афанасьев, посмотрев, как я нарочито медленно ковыляю следом за ним, просто подхватывает меня на руки и, совершенно не запыхавшись, взлетает на третий этаж.

Цепляюсь за его шею, зажмурившись, но не могу не чувствовать, как стучит его сердце, не видеть, как бьется жилка на шее, не ощущать тепло и родной запах, исходящие от него.

– Погоди, – говорю я, пытаясь отвлечься от всего этого витального, жаркого и очень близкого. – Свят, что ты имел в виду под «ускользаешь в момент, когда уже все готово». Что там у тебя было готово?

– Я перед корпоративом кое-кого из твоих сотрудников подбил, чтобы они нас с тобой вдвоем заперли и дали поговорить, – усмехается он краем рта. – Но…

– Не понадобилось, – заканчиваю я. – Ты все отменил?

– Нет! – кривится он. – Это ты все отменила, когда сказала им, что мы уже выяснили отношения.

– Вот это да! – я начинаю хихикать, утыкаясь в его теплую шею. – Я-то имела в виду, чтобы они тебе на спину не плевали и соль вместо сахара не подсыпали.

– Жалко меня стало, да?

Свят подкидывает меня на руках, чтобы перехватить поудобнее и, извернувшись, отпереть дверь в самом конце коридора.

– С-с-с-с-сладкий мой… – шиплю я, запуская когти в его растрепанную шевелюру.

– Слушаю вас, Рената Романовна, – смиренно говорит он, занося меня в номер и ставя на ноги. Он запирает за собой дверь и начинает расстегивать манжеты рубашки.

– Э! Что тут происходит? – возмущаюсь я.

– Это чтобы тебе было удобнее меня раздевать, – поясняет Свят. – В прошлый раз ты с запонками не справилась.

– Какое раздевать, Святослав Семенович?!

Отступаю на шаг, оглядываюсь и вижу гигантскую круглую кровать с бордовым покрывалом в сердечках.

– Это что – номер для новобрачных? – возвожу я очи горе и тут же жалею об этом, потому что на потолке ответ на мой вопрос – роспись в виде двух амурчиков, пронзающих стрелами золотые кольца.

– Самый роскошный номер в этой гостинице, – кивает Свят. – Специально для нас.

Закрываю руками лицо и не знаю – смеяться или рыдать. Это какой-то фарс! Малина эта, цветы, надписи на асфальте…

Детский сад!

Он что – не мог как-нибудь по-взрослому за мной ухаживать?

– Постой… – говорю я вдруг медленно. – Свят. Что ты еще не договариваешь? Что еще я должна знать про эти пять лет?

Он стоит в брюках и распахнутой рубашке, под которой вырисовывается весьма недурной пресс и нагло улыбается. С каждой секундой все наглее и наглее.

– Свят… – я в ужасе. – Ты ведь не случайно оказался в логистике?

– Не просто в логистике, – кивает он с довольным видом. – В перевозках тяжелой машинерии и металлопроката. Очень узкой области. Не успела задуматься раньше, да?

– Не успела… – говорю шепотом. – Подумала, что ты приперся к нам в компанию, чтобы меня побесить.

– Пять лет гоняюсь за тобой, чтобы побесить, больше-то делать нечего, – он качает головой и стягивает рубашку с плеч. – Помнишь, как ты получила работу?

– П-помню, – запинаюсь я от неожиданности. – Прислали приглашение на собеседование с какого-то сайта вакансий.

– Тебя не смутило, что в вакансии требования были намного выше твоих способностей?

– Ну… я подумала, что раз они мне сами написали… – бормочу я, только сейчас понимаю, как это было глупо.

У нас никогда не было подобной практики в компании.

Наоборот – обычно приходилось выбирать из лучших.

– Так… – сажусь на кровать, потому что мне надо отдышаться. – Афанасьев. Рассказывай.

– Да нечего там рассказывать, – он проходит к столику, на котором стоит ваза с фруктами и несколько бутылок минералки.

Отвинчивает пробку у одной из них и наливает воды в стакан. Только я хочу сказать, что мне тоже, как он протягивает этот стакан мне.

Жадно пью, чувствуя, как перестает кружиться голова.

– Я в эту компанию с третьего курса собирался. Изучил все требования, подкачал недостающие скиллы, добил языками. Дорвался до собеседования, всех там обаял… – Свят глотает воду прямо из горлышка, и я завороженно смотрю на дергающийся острый кадык. – Мне прислали оффер. Но я сказал, что уже нашел работу и посоветовал взять тебя.

– И тебя послушали?!

– Меня – нет… – вздыхает он.

– А кого?

Он вздыхает еще раз, делает шаг ко мне, чтобы еще раз наполнить мой стакан и только тогда говорит:

– Павел Андреевич – брат моего деда.

– Что-о-о-о-о-о?.. – я глубоко вдыхаю, но давлюсь воздухом и начинаю кашлять. – С-с-с-с-с-с… Святослав Семенович! Вашу ж… бабушку! Тогда почему он сказал, что пять лет не брал тебя к нам, хотя ты просился?

– Это был мой план, – охотно поясняет Свят, покачивая бутылкой с водой. – Устроить тебя, а потом