– Я приношу извинения, что коснулась тебя без твоего разрешения.

– Никогда не извиняйся за что-нибудь столь приятное. Я полностью в твоем распоряжении.

Как же сильно Мейзе захотелось вернуть то время, когда она была уверена в своей чувственности! Когда не боялась исследовать или быть исследуемой. Рядом с ней лежал превосходный руководитель, мужчина, которому она могла верить. Мужчина, которого она желала столько, сколько себя помнила. Может, он и не обещал ей совместного будущего, но зато мог вернуть ее к настоящей жизни.

Но сначала она должна спросить:

– У меня к тебе просьба…

– Я слушаю.

Не давая себе времени подумать, Мейза села, сделала резкий вдох, сняла через голову свою нижнюю рубашку и отбросила ее в сторону:

– Я хочу, чтобы ты касался меня так, как тогда, когда мы были молоды, Рафик.

В его темных глазах вспыхнуло откровенное желание – так же, как и тревога.

– Ты уверена?..

Мейза легла на спину, закрыла глаза и, вытянув руки вдоль тела, сжала их в кулаки:

– Если мы будем делать это медленно. Мне нужно…

– Я понимаю, что тебе нужно, – сказал Рафик. – И ты можешь быть уверена: я буду относиться к тебе с почтением. Все, что тебе нужно будет, приказать мне перестать, и я подчинюсь.

Мейза знала, что так и есть, иначе она бы не высказала свою просьбу.

Увидев, как Мейза кивнула, Рафик взял ее руку, разжал кулак и поцеловал в самую середину ладони. Затем он склонился над ней, поцеловал ее в лоб, каждую щеку и только потом прижался к ее губам.

– Открой глаза. – Когда она выполнила его просьбу, Рафик добавил: – Я хочу, чтобы ты видела, как я тебя касаюсь. Я хочу, чтобы ты знала, – это я.

«Он понимает», – осознала Мейза. И она любила его за это.

Любила его…

Но сейчас она не будет думать об этом, ей лучше подумать об этом позже. В настоящий момент ее внимание было приковано к Рафику. Он проводил костяшками пальцев по ее шее.

Вот он обвел полукружие одной груди, затем другой, его взгляд при этом не отрывался от лица Мейзы. Он словно оценивал ее реакцию. Рафик поцеловал ее между грудями, затем снова поймал ее взгляд – прежде чем нагнуть голову и обхватить сосок ртом. Прикосновение его языка, мягкое втягивание соска в рот вызвали бурю ощущений в ее теле. Она погрузилась так глубоко в этот жар, в тоску по прошлому, что не сразу и не осознала – он уже ласкает ее живот.

Мейза очень хотела, чтобы она продолжал, но ее неожиданно охватил непонятный страх.

– Перестань!

Команда вырвалась из ее горла прерывистым шепотом, но Рафик услышал. Желанное тепло исчезло…

– Ты хочешь, чтобы я перестал… совсем?

– Да… нет… – Она закрыла лицо руками. – Я не уверена. Часть меня еще полна страха, и я презираю себя за это.

– Я не хочу, чтобы ты была испугана. Я хочу, чтобы ты чувствовала только удовольствие!

Она убрала руки и опустила глаза:

– Я знаю. Мне жаль…

– Не извиняйся, Мейза. Я обещал, что остановлюсь, если ты попросишь. Видишь, я держу свое слово.

Она взглянула на него:

– Ты хороший мужчина, Рафик, и всегда был терпелив со мной.

– Я продолжу быть терпеливым, – улыбнулся он. – Ты сама определишь, если решишь продолжить. А сейчас нам нужно поспать. Утром нас ждет долгая поездка.

Но Мейза не хотела думать об утре. Она не была уверена, что уснет.

– Полагаю, ты прав…

– Но сначала могу я тебя поцеловать?

Как странно было, что он спросил, но Мейза это оценила:

– Да, ты можешь.

– Ты не обеспокоена своим принципом – никаких поцелуев?

Мейза не могла не улыбнуться:

– Думаю, глупо сейчас на этом настаивать.

– Я должен быть убежден, что ты не передумала.

– Смотри, я передумаю, если ты не поспешишь и не поцелуешь меня.

Рафик притянул Мейзу к себе, обхватил ее лицо обеими руками и нежно прижался к ее губам. Поцелуй длился недолго. Рафик отодвинулся и улыбнулся:

– А теперь, пожалуйста, надень свою рубашку. Может, тогда я смогу уснуть.

Мейза по какой-то прихоти потянулась так, чтобы намеренно коснуться своей обнаженной грудью его груди. Затем она поднялась и надела рубашку – медленнее, чем нужно.

– Так лучше?

Рафик тяжело сглотнул:

– Можно и так сказать. Мне надеть брюки?

– Я доктор, Рафик. Я видела достаточно обнаженных мужчин за время своей работы. – Но затем она добавила: – Впрочем, я предпочту, чтобы ты держал своего дракона прикрытым.

Рафик рассмеялся. Этот хриплый, чувственный смех чуть не заставил Мейзу передумать насчет сна. Но она была еще не готова продолжать отношения с Рафиком. Пока не готова…

Когда Мейза снова легла на покрывало, Рафик обнял ее рукой, словно обеспечивая безопасность, в которой она в настоящий момент так нуждалась.

Думая о будущем, Мейза слушала, как меняется дыхание Рафика. Он так и не уснул.

– Ты не спишь?

– Нет.

– После всех этих лет я до их пор чувствую между нами связь. А ты?

– Конечно, – тихо произнес Рафик. – Время не меняется, когда затрагивается дружба.

Дружба? Этим все сказано.

– Куда мы отправимся отсюда? Рафик поцеловал ее в лоб:

– Куда сами захотим. Где бы ни находилось это место, я обещаю – во время этого путешествия мы найдем удовольствие.

Осмелится ли она продолжать это опасную эмоциональную игру? Рискнет ли снова забыться в нем?

Да. Она больше не та молоденькая девушка с несбыточными мечтами. И пусть Мейза никогда не сможет играть роли в его будущем, но она может быть частью его настоящего. Они нуждаются друг в друге. Ему нужно утешение, ей – уверенность.

Мудро или нет, но она снова займется с ним любовью, – когда обретет силы.

Рафик был удивлен, когда Мейза позволила ему сесть за руль. Ведя машину по бесплодной земле, он позволял себе бросать на Мейзу редкие взгляды. Она смотрела в раскрытое окно, ветер трепал ее волосы. Рафик не мог видеть ее глаза, прикрытые солнцезащитными очками, но чувствовал ее улыбку и видел ямочки на щеках. Она не стала застегивать блузку, в вырезе которой виднелся топ, плотно облегающий ее груди. Один раз он настолько увлекся, что едва не съехал со скалы.

Свобода…

Слово немедленно пришло на ум Рафику. Они оба тосковали по ней, а Мейза сумела ее добиться. То, что они разделили в прошлую ночь, было прекрасно, но ему хотелось большего. И, что еще более важно, Рафик хотел отомстить негодяю, укравшему у нее уверенность и оставившему шрамы не только на ее теле, но и в душе. Нет, смерти было недостаточно для Бутроса Кассаба!