Как правило, при такой депрессии человек испытывает тревогу,ему трудно расслабиться, в голову постоянно лезут дурацкие мысли о каких-нибудьгрядущих неприятностях. Где-то в глубине души он еще верит, что все кончитсяблагополучно, что проблемы разрешатся, однако его высказывания на этот счетбудут весьма скупыми.

Всего хуже сознавать себя дополнением к собственной мебели.

В. О. Ключевский

Средняя депрессия. Если же в дело вступают депрессивныегены, то наше настроение снижается весьма существенно, особенно в ночные иутренние часы (некоторое улучшение наступает во второй половине дня, но ивечером может быть непросто). Приступами может появляться плаксивость, ипопытки справиться с ней не всегда оказываются успешными.

Человек в таком состоянии начинает тяготиться жизнью, нехочет поправляться, не верит в возможность улучшения и часто думает, что единственныйвыход или правильный шаг — это покончить с собой. Тревога здесь, как правило,очень высока, сильное внутреннее напряжение не дает человеку покоя, несмотря нато, что сил, кажется, нет никаких. Развеселить такого человека почтиневозможно, он игнорирует любое оптимистичное замечание окружающих, иногда,правда, с ироничной улыбкой.

Тяжелая депрессия. Если же наша депрессия, не дай бог,пришла и вовсе из неоткуда, без серьезных стрессов, ни с того ни с сего, как бысама собой, скорее всего это депрессия генетической природы. Снижениенастроения в этом случае проявляется, как правило, именно подавленностью, тоскаощущается буквально как физическая боль. При этом сам человек часто не считаетсвое настроение сниженным, просто не думает, что это может иметь какое-тозначение на фоне общей безнадежности и бессмысленности его существования.

Тревога может не ощущаться вовсе, а может казатьсязапредельной, иногда такие пациенты говорят, что они словно бы зажаты вкаких-то тисках, и то ли сами они будут раздавлены, то ли тиски не выдержат. Налице у них выражение скорби, углы рта опущены, верхнее веко изломано под угломв области внутренней трети, на лбу характерная складка, поза сгорбленная,голова опущенная. Суицидальные намерения вполне отчетливы.

Литературное свидетельство: «Круг моего бессилия замкнулся…»

Этими словами заканчивается рассказ «Руфь» из книги«Наваждение» удивительной современной писательницы Лилии Ким о молодой,внезапно овдовевшей женщине. Состояние ее героини как нельзя лучше отражаетдушевное смятение человека, когда его тревога становится депрессией, адепрессия — тревогой:

«Жизнь моя закончилась вместе с последним выдохом Хилеона. Яповисла между тем светом и этим, не в состоянии оказаться ни в одном из них.Жизнь никогда еще не была более бессмысленной, но покончить с собой у меня всееще не хватало духу, может быть, отчасти потому, что последними словами Хилеонабыло: „Пожалуйста, живи счастливо“. Он очень любил просить меня о какой-нибудьнемыслимо сложной мелочи.

— Не переживай так, ты еще молодая, детей у тебя нет.Ты еще выйдешь замуж. Я сделала ремонт в твоей комнате. Нужно будетдоговориться перевезти вещи, — мать строит планы по поводу моей жизни.

Я услышала только: «детей у тебя нет» и разрыдалась. Матьпринялась меня успокаивать, однако на лице ее досада, что я не понимаю, как онавсе хорошо придумала и устроила.

— А я не хочу жить! Я не хочу больше жить! Мама!Слышишь! Я, твоя дочь, не хочу жить! — крик раздается у меня внутри,продолжаясь надрывным эхом, обращенный в черную дыру, оставшуюся от моей души,куда я все более и более погружаюсь».

Утрата интереса, способности испытывать удовольствие

По научному этот симптом называется «ангедония» (утратачувства удовольствия), по простому — это когда ничего не хочется делать, силыесть только лежать и смотреть в стенку. Процессы торможения в головном мозгувозобладали над процессами возбуждения: человека, страдающего депрессией, нетолько ничего не радует, но и не впечатляет. То, что раньше доставлялоудовольствие, теперь кажется пресным, пустым, глупым. Впрочем, от тяжестидепрессии и выраженность этого симптома сильно варьирует.

Легкая депрессия. В случае депрессивного невроза мы,конечно, можем чем-то заинтересоваться, хотя круг наших интересов значительносократится, да и тот интерес, что возникнет, быстро погаснет. Чувствоудовольствия как бы сглаживается и сходит на нет раньше обычного. Особенноотчетливо это осознается в сексуальной сфере — нет желания, не хочется, неувлекает. Но если приглядеться повнимательнее, то заметишь, что и программинтересных на телевидении не стало, и увлекательные книги перевелись, и работа— хомут, и отдых — омут. Какие-то удовольствия, конечно, еще есть, но мало вних удовольствия, мало. Характерная черта — утрата интереса больного к своемувнешнему виду, женщины, например, перестают использовать косметику или делаютэто совершенно автоматически, то есть по привычке, а не из желания нравиться ипроизводить впечатление.

Средняя депрессия. Если же у человека смешанная депрессия —от стрессов и от генов, то весь его интерес ограничивается тематикойболезненных переживаний. Если его беспокоит ситуация на работе, то он будетфиксироваться на каких-то ее нюансах — отношениях с начальником, с партнерами,сослуживцами. Причем фиксироваться болезненно, избирательно, так, словно быкроме этих нескольких проблем в его жизни вообще ничего нет.

Чтобы вычистить одно, приходится выпачкать что-нибудьдругое; но можно испачкать все, что угодно, и ничего при этом не вычистить.

Лоуренс Дж. Питер

Люди, страдающие такой формой депрессии, сохраняютпассивность, своего рода нейтралитет, даже в тех случаях, когда их окружающиеактивно выражают радость или заинтересованность. Чувство утраты удовольствияохватывает самые широкие пласты (пища теряет вкус, мир кажется «серым» и т.п.).Это переживание становится мучительным, тягостным, возникают постоянныесравнения себя с нормальными людьми: «Чему они радуются?.. Что им может быть вэтом интересно?». В конечном счете такой человек приходит к мысли, что сам онуже «ни к чему не пригоден», сильно изменился, совсем на себя не похож, «сталне таким».

Тяжелая депрессия. Если же депрессия у человекагенетическая, то утрата интереса и удовольствия может и вовсе дойти до полногоотказа от какой-либо деятельности. Высказывания пациентов на этот счет звучатпугающе, они удивляются, как вообще можно испытывать заинтересованность иудовольствие. Они могут спросить у врача: «А вы можете чему-то радоваться?Чему?!» То, что раньше доставляло удовольствие, радовало или интересовало,кажется теперь бессмысленным, абсурдным, нелепым, чудовищным. У такого человекаможет возникнуть ощущение, что он и вовсе никогда в жизни не испытывалудовольствия или интереса. Настолько депрессия способна изменить не только нашеощущение настоящего, не только наши представления о будущем, но даже нашивоспоминания о прошлом.