Это был волшебный пирожок. Я часто отказывала себе в сдобе: берегла фигуру. Но этот пирожок был спасением. Не ела ничего вкуснее.

— Ты извини за грубость, — вдруг сказал Макарий, когда Тихомир отлучился в лес. — Ты не должна была видеть это.

— Я уже поняла, — сухо ответила парню. Перемены в его настроении начали мне надоедать. То он невыносимо мил, то пуляет искры.

— Не злись, — мило улыбнулся он и, протянув руку, коснулся моих волос. — Я бы очень хотел рассказать тебе всё, но не могу.

— Это какая-то тайна вашего рода?

— Точно, — улыбнулся Макарий, стоило мне взглянуть на него. — Великая тайна наших предков и лишь живущие в нашем селении могут её узнать. А ты ведь хочешь вернуться домой?

— Хочу, — задумчиво проговорила я, а рука Макария снова коснулась моей щеки. Он слегка наклонился ко мне и со вздохом прижал к мощной груди. И почему-то мне показалось, что внутри него идёт борьба. Он хотел открыться, но не мог. Он хотел всё рассказать, чтобы оставить меня рядом. Только я не останусь. Наверное… Заглянула в его голубые глаза с чертятами и как-то засомневалась.

— Но ведь твои родители не живут в селении. Значит, они тоже не в курсе этой тайны?

Макарий засмеялся.

— Что? По-моему, это логично.

— Мой отец лесник, или егерь, по-вашему. По-нашему, он хранитель. Он оберегает наши миры друг от друга. Служит неким проводником между миром людей больших городов и нашим. Уводит охотников в сторону от нашего селения. Выслеживает браконьеров. И передает последние вести из большого мира старейшинам. Я и сестра родились в избе, куда мы направляемся. Моё детство прошло там. Пока… — Макарий задумался. — Пока не пришло время познакомиться с нашими корнями. Только в селении я мог вырасти достойным сыном моего народа. Только там смог бы понять и почувствовать те вещи, о которых знаю сейчас.

— Я готов идти, — вышел из леса Тихомир.

— Отлично, — сказал Макарий и отпустил меня. — Теперь пойдёшь между нами, — сказал он мне, — а то снова отстанешь.

И мы двинулись вперёд. Теперь за мной шёл Макарий, не давая отстать. А меня мучали его слова про родителей. Как любящие люди могут отправить сына и дочь жить в такую глушь?

— Ужасно, что родители отправили тебя и Забаву в селение, — озвучила свои мысли вслух.

— Почему же?

— Родители буквально отказались от вас. Сослали в глушь, а сами живут припеваючи с электричеством и интернетом!

— Жизнь в селении дала нам намного больше, чем интернет, — хохотнул Макарий.

— Да, и что, например! — возмутилась и, резко развернувшись к парню, остановилась.

Макарий взглянул за моё плечо на медленно удаляющегося Тихомира. Он покачал головой и слегка цыкнул.

— Жизнь в селении позволила мне и Забаве узнать свои корни, обычаи. Многому научила. Ведь мне предстоит стать хранителем после отца, а, может, и кем покруче. А Забаве женой. И что бы понимать свой народ и мирно жить среди них, мы должны были понять уклад рода изнутри.

— Женой, — задумалась над его словами. — А что, если Забава влюбится в парня из города и захочет выйти замуж за него? К этой жизни она не будет готова.

— Это невозможно.

— Почему же?

— Где же она может встретись парня из города?

— Ну, вдруг он вас найдет? Я же нашла.

— Ты нас не находила. Это я принёс тебя в селение. И потом Забава уже обещана Мирославу. И когда придёт время, она станет его женой.

— Как это?

— Наш народ не многочислен, если ты не заметила. Поэтому о подобных союзах договариваются родители ещё в детстве.

— Боже! Какой кошмар. Средневековье какое-то!

— Мирослав — отличный парень. Он хорошо позаботится о моей сестре. И насколько я заметил, между ними есть симпатия.

— Да, ей повезло, наверное.

— Пошли, а то Тихомир уже далеко ушлёпал.

Макарий обошёл меня и зашагал вслед за другом.

— А у тебя тоже есть суженая? — спросила я.

— Пошли, любопытная Златовласка, надо догнать Тихомира.

Больше мы не разговаривали: болтовня отнимает драгоценные силы, а дотемна необходимо добраться до места. Так сказал Макарий, и я его послушалась.

Глава 6

Ангелина.

Зимнее солнышко окрасилось алым, оставляя рыжие блики на снегу и верхушках деревьев. Сумрак опустился на тайгу. И прогулка начала становиться опасной. Послышались голоса диких животных. Где-то вдали завыл одинокий волк. На ветке ели заугукал филин. Лес наполнился звуками, которые казались устрашающими на фоне предзакатного солнца. Мне стало жутковато позади, и от очередного шороха в ближайших кустах я громко взвизгнула, подпрыгнув на месте.

— Ты чего? — оглянулся Макарий. — Это всего лишь ветер.

— Ха, ветер, — истерично взвизгнула. — Долго нам еще?

— Нет, — улыбнулся молодой человек, — посмотри туда.

Парень указал на огонёк вдали. Это был свет в окне деревянной избы. Словно из сказки, строение стояло, окруженное многовековыми заснеженными елями, утопая в сугробах почти до окон. И подойдя ближе, я ахнула. Нечто подобное я видела на страницах сказок. Небольшой деревянный домик с покатой крышей и каменной трубой, из которой валил густой дым. Резные ставни на окнах и наличники невероятной красоты. От дома исходили тепло и уют. Особенно после столь долгого путешествия, мне было так приятно оказаться в этом уютном месте. И как только до мозга дошло, что марафон окончен, силы оставили окончательно. Всё, цель достигнута и теперь можно расслабиться. И я бы рухнула без сил, если бы сильные руки Макария не поддержали меня.

Он прижал меня к себе, удерживая в крепких объятьях, а я доверчиво положила голову на его грудь.

Больше я не могла сделать ни шага, настолько вымоталась. И он понял это. Парнишка ловко подхватил меня на руки, внося в теплое помещение. Усталость была настолько сильной, что я даже не могла раскрыть глаз, чтобы оглядеться. Я просто положила голову на его плечо и тихо дышала, стараясь не шевелиться.

Почувствовав мягкую перину под усталым телом, я перевернулась на бок и свернулась калачиком, всё так же, не открывая глаз. Я даже не чувствовала голода, только гудящую боль в ногах, руках и вообще во всём теле.

Макарий не говорил ни слова. Он аккуратно стянул сапожки с моих ног и снял тулуп, стащил меховую шапку с головы и бережно положил её на мягкую подушку, укрыв меня одеялом. Я почувствовала, как он сел у моих ног и положил руку на плечо. Рядом с ним было так хорошо и спокойно, пока сквозь ускользающие сознание я не услышала женский голос.

— Сынок, её нужно бы накормить, — нежный, ласковый голос. Такой тёплый и