— Ты бросил меня... — не то спрашивает, не то упрекает Саша. — Ты сказал, что защитишь меня, — она закусывает губу. — Он был так близко, а тебя не было… Я почти умерла.

Ангел задается вопросом: а правильно ли его королева все поняла? Неужели им стоит опасаться человека? Когда Тереза рассказывала о наследнике Манна, Самаэль представлял себе могучего воина, способного приручить монстра и направить его против всего человечества. Перед его мысленным взором стоял человек, чьи руки были по локоть в крови и который смеялся бы в лицо опасности, не имея страха ни перед чем. Реальность оказалась другой. Она пришла в образе боязливой девчонки, что бросается прочь даже от собственной тени.

— Я бы не ушел без тебя, — мужчина становится на одно колено. — Ничто не имеет значения, кроме тебя…

— Пока тебе приказывают, — перебивает Куприянова. — Ты здесь только потому, что Тереза боится оставить меня одну, — злые слезы собираются в уголках ее глаз, она бесится оттого, что воин оставил ее одну, и оттого, что обмочилась как ребенок, испугавшись большой собаки. — Я ничего не значу для вас, да? Всего-то еще один человек. Ну, подумаешь, потомок больного психа, так ведь это не навсегда. Я смертна, ты сам повторяешь мне об этом при каждом удобном случае, а значит, вам нужно просто подождать или оставить меня в доме, полном чудищ. Ты бросил меня, — выдохшись, заканчивает Саша. — Бросил.

Самаэль не злится. Он представляет, как точно так же реагировал первый человек, которого Бог привел на Землю. Он наверняка был растерян и напуган, не знал ничего об окружающем мире и просил помощи. Куприянова тоже просит, но только делает это как-то неправильно. Выплевывает ядовитые слова, а при этом смотрит так, словно умоляет: не оставляй меня.

— Тебе нужно умыться и поесть, — мужчина поднимается на ноги, протягивая руку, предлагая помощь, Саша отталкивает ее. — Прикажи этим существам позаботиться о тебе. Уверен, они сделают все, о чем попросишь.

Куприянова не хочет просить, но встает с пола, радуясь, что здесь нет верхнего освещения, и воин не видит позорного пятна на ее светлых штанах. Желудок скручивается узлом, а одежда липнет к телу. Ей, и правда, необходимо привести себя в порядок. Только как это сделать? Ей выделят горничную-монстра, которая подберет вещи из гардероба хозяина дома, а потом еще и поможет вымыться в деревянной лохани, поливая голову теплой водой и массируя виски своими когтями.

— Никуда не уходи, — просьба слышится приказом, и Саша идет к двери. За ней ее ждут чудища. Ее чудища.

***

Реальность часто оказывается не такой, как ее себе представляешь. Я сумела переступить через себя и выглянула в коридор, находя там того, кого ожидала. Отдав короткие приказы по поводу воды, вещей и еды, вернулась в комнату, дожидаясь выполнения указаний. Ждать долго не пришлось — и теперь я сижу в металлической ванной, обнимая руками колени и смотря на открытый дверной проем.

Расставленные в ванной свечи освещают помещение довольно хорошо. Здесь есть ночной горшок, пара тумб, на одной из которых лежит несколько полотенец, а на другой стоит тазик с кувшином воды, видимо, — своеобразная раковина. Помогать мне мыться никто не собирается, я делаю все сама, шипя от боли, когда задеваю раны на ноге и на ладони. Вода скоро остывает — приходится вылезти. Обернувшись простынёй, выхожу из ванной. В спальне стоит двуликий монстр, которого решаю называть просто Дворецким.

— Вещи жены хозяина, — на кровати разложено несколько платьев, самых простых: без оборок и рюшек, популярных когда-то. — Чистые и свежие, — успокаивает он, заметив, по-видимому, отвращение на моем лице: никогда не носила вещей покойников. — Еду принесу чуть позже.

Он уходит, не дождавшись слов благодарности. Закрывается дверь, слышатся удаляющиеся шаги, и только после того, как они затихают, я подхожу к постели и касаюсь пальцами ткани платьев.

— Что будет дальше? — задаю вопрос, не глядя на Самаэля, застывшего в углу.

Стыдно. Не знаю, понял ли он, что произошло со мной, когда увидела того монстра, и все равно не могу заставить себя взглянуть на него. У меня над головой будто огромная неоновая вывеска с надписью: "сыкуха".

— Мы останемся здесь, – повторяет он, не знаю в какой раз, не замечая моей нервозности и того, как переминаюсь с ноги на ногу.

— Зачем? — беру с кровати первое платье и подношу его к себе, стараясь представить, как оно станет на мне смотреться. Это немного отвлекает. — Мы нашли этот дом, так по какой причине должны остаться здесь?

— Это приказ королевы.

— Ну, раз приказ, — у него на все один ответ.— Тогда если я сойду с ума в этом месте, прояви немного благородства и убей сразу, избавь от мучений.

Забираю платье в ванну и, скинув полотенце, влезаю в тряпку покойницы. Оно почти впору, чуть свободно в груди, но этого почти не заметно. Еще жена некроманта была выше меня, а значит, подол платья волочится по полу, заставляя поднимать ноги выше, а рукава приходится завернуть. Собственная одежда сушится здесь же на специальной сушилке. Хотя какой от нее толк: штаны изодраны, на рубашке не хватает рукава, разве что, нижнее белье еще пригодится.

Дверь вновь отворяется, пропуская Дворецкого с подносом.

— Вам понадобятся свечи, я позаботился об этом.

Он указывает рукой на вход — и в комнате появляются еще несколько существ, неся по паре подсвечников каждый. Меня передергивает от их вида: самые настоящие жертвы больной фантазии, нечто, бывшее, наверное, женщиной с вывернутыми назад коленями, и низенькое нечто с непропорционально огромной головой, как у больного гидроцефалией. Бросаю взгляд на Самаэля. Он все еще в углу, все еще никуда не ушел, а значит, я могу стоять на месте без попытки запереться от всего этого подальше.

— Какие еще будут указания? — трое монстров замирают, смотря на меня, у того — с огромной головой — совершенно белесые глаза, словно у слепого, а что-то, по-видимому, все же женщина, улыбается мне, демонстрируя черный провал рта без зубов.

—Ничего не нужно, — нахожу в себе силы ответить спокойно.

Эти двое глядят с такой преданностью во взгляде, как бездомные щенки заглядывают в лицо своего нового хозяина. Этот взгляд так и говорит: "Ты взял меня к себе, теперь я вечно буду с тобой, делай что хочешь, я никогда тебя не оставлю". Не слишком радужное будущее — иметь при себе с десяток ручных чудищ, о нраве которых известно пока так мало.

— Хозяин, — шамкает беззубым ртом создание, протягивая вперед руку.

— Нет, — одергивает ее Дворецкий грозным голосом, сурово смотря единственным своим глазом. Ему подчиняются.

Вновь остаемся с Самаэлем одни, я разглядываю принесенную на подносе еду. Все выглядит вполне съедобно и пахнет не хуже. Вижу мясо на тарелке, политое каким-то красным соусом, а еще овощи и, кажется, картофель. Бокал для вина с прозрачной жидкостью, а еще чайник и чашка.

— А они неплохо здесь живут, — подцепляю вилкой кусок неизвестного мяса и оборачиваюсь к воину. — Не хочешь стать моим дегустатором? Скажешь мне, чье это мясо, разговаривало оно при жизни или нет.