Муслим закивал с обреченным видом.

– И правильно делаешь, – серьезно сказал Мазур. –Ну, посмеялись, а теперь давай похмуримся... Видишь ли, Мусля, я иногдаспособен простить придурка, который имеет что-то против меня, но вот кобидчикам жены беспощаден. Женщин обижать нельзя, это категорически не попонятиям. Как писал когда-то Владимир Ильич Ленин, все, сделанное против моейжены, я считаю сделанным и против меня. Без восторга отношусь к товарищуЛенину, но с э т о й его мыслью совершенно согласен и всецело подписываюсь...

– Я не хотел... Мне самому ни с какого боку...

– Да понял я уже, понял, – досадливо отмахнулсяМазур. – Заставили тебя... Ты ломался, сопротивлялся, вся твоя врожденнаяпорядочность и белоснежная совесть в голос протестовали, но злодеи были непреклонны...Ладно. Не будем толочь воду в ступе, пошла конкретика... Давай с самого начала.У меня и в мыслях нет, что ты р а н ь ш е знал меня или мою жену, не говоря ужо каких-то обидах, неприятностях, счетах... Все же мы с тобой, Мусля, витаем вразных слоях атмосферы.

– Я до этого ее и в глаза не видел... Не слышал...

– Вот и я говорю, – сказал Мазур. – Жил, нетужил... И однажды к тебе кто-то пришел... Кто? Я спрашиваю, кто? Только нескули, что он тебя побьет или, паче чаяния, убьет. После того как я им займусь,он уже в жизни никого не обидит, потому что сколько у него останется тойжизни... Итак. Кто?

– Удав.

– Кличка, – понятливо кивнул Мазур. – Только,родной, я среди шушеры не вращаюсь и кличек всякой шпаны не знаю. Давайподробнее. Есть же у твоего Удава анкетные данные?

– Володя Чумовой...

– Это что, фамилия такая странная? – с величайшимтерпением спросил Мазур. – Или очередное погоняло?

– Кличка...

– Повторяю – а н к е т н ы е данные.

– Володя Каразин. Человек серьезный, спорить мне с ним былокатегорически не с руки...

– Ага, – сказал Мазур, – сдается мне, он твоезаведение и крышует? Такая сявка, как ты, уж прости, никак не может жить самапо себе, рано или поздно под чье-нибудь крыло юркнешь... Ну, угадал я? У тебяж, кроме обжорки, еще и доля в клубе «Пятачок», а там, насколько удалосьузнать, плясучей молодежи таблеточки толкают в немалом количестве... Да недрожи ты так, я на тебя стучать не пойду. А торговля «колесами» на широкуюногу, как мне, старому цинику, ясно, уж никак без крыши обойтись не может...Значит, пришел Удав. Под которым ты ходишь. А?

– Ну да...

– И кто он? Я имею в виду, кто он по жизни? В погонах? Изчиновных? Чисто конкретная братва?

– Братва, конечно...

– Авторитет? В законе?

– Нет, не дотягивает. Как вам сказать... Не бригадир и неавторитет. Где-то посерединке...

– Понятно, – сказал Мазур. – Есть прапорщик, аесть старший прапорщик... И что?

– Он сказал, что поцапался с телкой. Телка – чья-то тамжена. Какого-то старого хрыча. Из новорусских. Удав с ней месяца два трахался,а потом у них что-то там не склеилось, разбежались со скандалом, и он хочет еймаленько напакостить...

Уже без улыбки, окаменев лицом, Мазур сказал:

– Ну, дальше!

– Она ездит в одно и то же казино, регулярно. Удав сказал,что заедет за мной, когда все будет готово, присмотрит издали... В общем, мненужно было, когда она отъедет, стукнуть ее машину. Легонечко, несерьезно. Апотом заявить ментам, что она на меня бросалась с пистолетом... И все,собственно... Он ничего не говорил, а я, понятно, особо не расспрашивал, нопотом, когда у нее из машины достали пушечку, стало ясно, что кто-то ее тудаподкинул... Вряд ли сам Удав, конечно... Мало ли шестерок?

– Ну и?

– Ну и все. Удав за мной заехал, у казино вышел, а я сталждать. Машину мне показали заранее... Она вышла, стала отъезжать, тут я и...аккуратненько... Что вы так смотрите? – занервничал Муслим. – Вас бына мое место... Это ж Удав...

– Успокойся, – сказал Мазур холодно. – Я же сказал– выложишь все, как на духу, – помилую. Значит, так и было? Ничего непропустил, не утаил?

– Да, Господи! – Муслим прижал руки к груди, лицо еговыражало и страх, и крайнюю степень искренности: – Нечего больше рассказывать!

– Хочется верить, что ты себе не враг... – задумчиво сказалМазур. – Давай теперь поговорим о твоем Удаве...

Муслим машинально огляделся по сторонам, понизил голос:

– Говорят, он служил в каком-то жутком спецназе... То лиГРУ, то ли вообще какие-то засекреченные убийцы, у которых даже названияофициального не было.

– И, если пройти по всей цепочке, наверняка окажется, что онсам эту мульку когда-то запустил, – сказал Мазур с неприкрытойскукой. – А служил он, если вообще служил, в стройбате под Урюпинском...

– Серьезно, он знает приемы...

– И черт с ними, – сказал Мазур. – Мусля, нерассказывай мне, какой он страшный и жуткий. Меня это совершенно не интересует.Я и сам не подарок, откровенно говоря. Давай о делах насквозь практических: каквыглядит, где живет, на чем ездит, где обедает... Уловил? Конкретику давай,родной...

Глядя в окно на мирный городской пейзаж, он улыбался. Пожилочкам знакомой волной растекался охотничий азарт.

* * *

...Открыв дверь, Мазур даже присвистнул от удивления:

– Какие люди, и без звонка...

– Сюрприз хотел сделать, – сказал Лаврик чуточкусварливо. – А ты, сдается мне, постарел – дверь открываешь, не спрашивая,кто там. Мы ж не в Чикаго, а в Белокаменной как-никак.

– А зачем? – пожал плечами Мазур. – Посмотрел вглазок, увидел старого друга, как тут не открыть?

– Не видел я в двери глазка...

– А вот он, изнутри, – сказал Мазур – полюбуйся.

– Что за черт, и точно... – Лаврик нагнулся к глазку,выпрямился, выглянул на лестничную площадку, покрутил головой: – Неплохо,неплохо...

– Я ж прекрасно помню, что мы не в Чикаго, – сказалМазур. – Проходи. Виски, коньяк или что?

– Ни капли.

Мазур всмотрелся и убежденно сказал:

– Это не ты. Точно, не ты. Либо инопланетянин-подменыш, либоробот... – он ухмыльнулся и закончил все же: – Либо курс у венерологапроходишь.

– Я тебя тоже люблю, как брата, – сказал Лаврик. –Веди куда-нибудь, где можно в удобном кресле расположиться, а то я сам снепривычки в твоих хоромах заплутаю.

– Сюда, – сказал Мазур. – Нет, ты серьезно насчетабстиненции?

– Увы, увы, – признался Лаврик, опускаясь в кресло снекоторым подобием стариковского кряхтения, что, разумеется, было чистой водыпритворством. – Сдавать сегодня один хитрый анализ, требующий кристальнойтрезвости... Да ты сочувственную рожу не строй, это не подозрение на хворь, этокомандировка... Точнее, выезд к новому месту работы. Вот газировочки я быиспил.