– Чрезмерная преданность отцу, как видно, –заметил инспектор Бейкон.

– Не так уж она безмерно ему предана – скорейврожденная потребность ублажать своих мужчин, присущая иным женщинам. Видит,что отцу нравится изображать из себя тяжелобольного, и потакает ему. То жесамое с братьями. Седрик благополучно мнит себя хорошим художником, этот, какего, Гарольд, знает, как она полагается на здравость его суждений, Альфредупозволено поражать ее рассказами о своих ловко провернутых сделках. Нет-нет,она отнюдь не дурочка, напротив – очень неглупа… Ну хорошо, я для чего-нибудьвам нужен? Хотите, чтобы взглянул на ваш труп, раз Джонсон с ним ужепокончил? – Джонсон был полицейский медик. – Проверил, не одна лиэто, случайно, из жертв моих врачебных ошибок?

– Да, я бы не возражал, доктор, взгляните. Необходимоустановить ее личность. Мистер Кракенторп, вероятно, отпадает? Непосильноенапряжение?

– Напряжение? Чушь собачья! Он нам с вами век непростит, если его лишат такого зрелища. Он умирает от нетерпения. Первый раз заполтора десятка лет, если не вру, столь волнующее событие – и ни гроша ему небудет стоить!

– Так с ним что, на самом деле ничего серьезного?

– Ему семьдесят два года, – сказал врач. –Вот, по сути, и все, что с ним серьезного. Ревматизм когда-то прихватит – а скем такого не бывает? Ну, он и ставит себе диагноз – «артрит». Пульс учащенныйпосле еды – и странно было бы иначе – так он относит это на счет «сердца». Нона то, что хочется, сил у него всегда хватает! Он не один у меня такой. Те, ктодействительно болен, с пеной у рта будут доказывать, что совершенно здоровы. Ладно,так пойдем же взглянем на этот ваш труп… Среднее удовольствие, надо думать?Когда это случилось?

– По оценке Джонсона, убита была недели две-три назад.

– Да, тогда – ниже среднего.

Доктор стал у саркофага, с откровенным любопытством ипрофессиональным хладнокровием глядя на то, что называл «удовольствием нижесреднего».

– Впервые вижу. Не из числа моих больных. Не помню,чтобы когда-нибудь встречал ее в Бракемптоне. Красивая, вероятно, женщина былакогда-то… хм-м… Хороший зуб кто-то имел против нее.

Они вышли опять на воздух. Доктор Куимпер оглянулся настаринное здание.

– Найдена в… как бишь его… Долгом амбаре – да еще всаркофаге? Фантастика! Кто же ее нашел?

– Мисс Люси Айлзбарроу.

– А-а, новоявленная экономка! С чего бы ей, интересно,вдруг лазить по саркофагам?

– Как раз этот вопрос, – с мрачной решимостьюотозвался инспектор Бейкон, – я и намерен ей задать. Да, так вернемся кмистеру Кракенторпу. Вы бы не…

– Сейчас приведу его.

Мистер Кракенторп, обмотанный шарфами, приблизился бодрымшагом в сопровождении доктора.

– Безобразие, – заговорил он. – Форменныйпозор! Я этот саркофаг привез из Флоренции в… постойте-ка… году, должно быть, втысяча девятьсот восьмом или… уж не в девятьсот ли девятом?

– Вы лучше вот что – держитесь, – предупредил еговрач. – Картина будет не из приятных.

– Неважно, пускай я болен, но долг есть долг, правда?

Самого краткого пребывания, однако, внутри Долгого амбараоказалось вполне достаточно, и мистер Кракенторп с завидной резвостью прошаркалназад, на свежий воздух.

– Вижу первый раз в жизни! – сказал он. – Чтовсе это значит? Полнейшее позорище! Нет, не из Флоренции – вспомнил теперь – изНеаполя. Превосходный экземпляр. А тут какая-то безмозглая бабенка, понимаете,является и позволяет себя прикончить в нем!

Он схватился за левый бок, скрытый под складкой пальто.

– Нет, это слишком… сердце… Где Эмма? Доктор…

Доктор Куимпер поддержал его под руку.

– Обойдется, не страшно. Назначаю вам каплютонизирующего. Коньячку.

Они тронулись вдвоем обратно к дому.

– Сэр. Сэр, пожалуйста.

Инспектор Бейкон обернулся. Это, едва дыша, примчались навелосипедах мальчики. На лицах их была написана жаркая мольба.

– Пожалуйста, сэр, можно, мы посмотрим на труп?

– Нет, нельзя, – сказал инспектор Бейкон.

– Ну, сэр, ну мы очень просим. Мало ли что? А вдруг мызнаем, кто это? Пожалуйста, ну будьте человеком! Так нечестно. Чтобы прямо унас в амбаре – и убийство! Ведь, может быть, второй раз так больше непосчастливится. Имейте сердце, а, сэр?

– Вы сами кто такие?

– Я – Александр Истли, а это – мой товарищ, ДжеймсСтоддарт-Уэст.

– Не попадалась вам на глаза здесь поблизости блондинкав беличьей шубке, светлой, крашеной?

– Знаете, так ведь, с ходу, не вспомнишь, –отвечал догадливый Александр. – Другое дело, если б взглянуть…

– Проведите их, Сандерс, – велел инспектор Бейконполицейскому, стоящему у двери амбара. – В конце концов, молодость даетсянам только раз!

– Ой, сэр, вот спасибо! – шумно возликовали обамальчика. – Как это, сэр, здорово с вашей стороны!

Бейкон отвернулся и зашагал к дому.

«А теперь, – мрачно сказал он себе, – займемсямисс Люси Айлзбарроу!»

Отведя полицейских в Долгий амбар и дав им краткий отчет освоих действиях, Люси потом держалась в тени, нисколько, впрочем, незаблуждаясь, будто они тем в отношении ее и ограничатся.

Вечером, когда она готовилась жарить картофель во фритюре,ей передали, что ее требует к себе инспектор Бейкон. Отставив в сторону большуюмиску с подсоленной водой, в которой плавали картофельные брусочки, Люсипоследовала за полицейским туда, где ее ждал инспектор.

Она назвала ему свое имя, свой лондонский адрес и от себяприбавила:

– Еще готова назвать вам имена и адреса тех, к комуможно обратиться, если вы хотите все обо мне знать.

Имена звучали внушительно. Адмирал флота, ректор одного изоксфордских колледжей, женщина – кавалер ордена Британской империи. Наинспектора они произвели впечатление.

– Итак, мисс Айлзбарроу, вы пошли в Долгий амбар искатькраску – я вас правильно понял? И когда нашли краску, взяли лом, поддели имкрышку саркофага и обнаружили труп. Что же вы искали в саркофаге?

– Труп и искала, – сказала Люси.

– Искали труп – и нашли! Вам не кажется, что этокакая-то невероятная история?

– О да, история вполне невероятная. Может быть, выпозволите, я дам ей объяснение?