Тема выскочил из номера. Лада несколько секунд смотрела ему вслед, потом перевела взгляд на тетку:

– Тетя, что это такое он имел в виду?

Приоткрытый рот и блуждающий взгляд тетки выдавали ее полнейшее замешательство.

Ночью Лада почти не спала, беспокойно ворочалась на сбитых простынях и вынашивала план мести родным за наплевательское отношение к ее желаниям. Тетка, не сомневалась девушка, в конечном итоге примет ее сторону. Она и прежде всегда защищала Ладу от братьев, твердила, что они, как женщины, должны выступать единым фронтом. И все-таки тетку необходимо было немного помариновать – и весь остаток дня Лада пролежала, уткнувшись носом в стенку. А утром проснулась куда раньше обычного. В номере еще висел полумрак, в смежной комнате тетка выводила носом рулады.

Лада сползла с кровати, боязливо ступила на поврежденную лодыжку – и с удовольствием отметила, что та уже почти не болит. Правда, идти было немного неловко, приходилось ставить ногу на носок, иначе тянуло в голени. Но и идти-то было всего ничего: номер братьев был в конце коридора. Лада очень надеялась, что Артем уже удалился на традиционную пробежку.

Мишу она обнаружила лежащим в постели с пачкой чипсов под боком и с растрепанной книжкой в руке. Брат без конца читал какие-то воинственные фэнтези. На вошедшую сестру глянул с удивлением и легкой досадой.

– Тети тут нет, – пробормотал с набитым ртом. – Она шпит еше.

– А мне и не надо. Я вообще-то к тебе пришла.

Миша аж поперхнулся от неожиданности – многие годы они с сестрой почти не разговаривали и уж точно никогда не искали общества друг друга. Подросток откашлялся и сел ровно, во все глаза разглядывая Ладу.

– Миша! – заговорила девушка и заметила, что у нее от волнения не попадает зуб на зуб. – Ты должен мне кое-что рассказать…

– Когда это я тебе что-то задолжал, не припомню, – немедленно ушел в глухую оборону тот.

– Ну, перестань, столько времени прошло, ты наверняка уже можешь мне все сказать… Ты помнишь ту ночь, когда наш папка… ну… ушел навсегда? Тебя тогда взяли с собой. Помнишь?

– Помню, естественно, – хрипло проговорил Миша и заерзал. Конечно, он не ожидал, что разговор зайдет об этом.

– Скажи, зачем они тебя взяли? Что было той ночью? Почему ты потом так странно себя вел, рот зажимал, не хотел ничего мне говорить?! – сжимая руки у груди, почти взмолилась Лада.

Несколько минут в номере было тихо. Лада, замерев, с мольбой взирала на брата, а тот неспокойно крутил головой, пытаясь собраться с мыслями. Потом сказал:

– Да это давно уже не тайна. Просто тебе всегда было наплевать. В общем, меня взяли с собой, чтобы я нес фонарик.

– Как это? – растерялась Лада.

– Ну как, как?! Очень просто. Здесь же ночи темнющие, забыла уже, что ли? Идти нужно было через лес, там ближайшая дорога к станции. А у папы были обожжены руки, он ничего не мог в них взять. Брат тоже: он нес в руках какой-то сверток, а еще поддерживал отца. Кто-то должен был светить фонариком, чтобы они хотя бы с тропинки не сбились. Вот я и шел впереди – светил.

– А потом? – жадно спросила Лада.

– Потом вышли на станцию. Только там пусто было, электрички же по ночам не ходят. Но отец настаивал, чтобы мы возвращались домой, что, типа, ты там совсем одна. Все твердил: «Лада проснется и испугается». С братом попрощался, потом присел возле меня, попросил его обнять – сам же не мог. И сказал, что, если я хочу еще когда-нибудь его увидеть, я не должен никому на свете говорить, что в эту ночь выходил из дому. Нет, не так: я должен на все вопросы отвечать, что спал в своей кровати до утра, ничего не видел и не слышал. Потом мы с Темкой вроде как ушли. А на самом деле брат в кустах залег и все на перрон смотрел. А я уснул, наверно… потом, кажется, поезд прошел, я проснулся от гудка, глянул на перрон, а там уже никого нет. Ну, домой меня Темка на руках тащил. По дороге еще от себя добавил, что, если я кому-нибудь проболтаюсь насчет этой ночи, у меня на губах и языке вырастут огромные гнойные болячки.

– Ты знал, что сделал отец?

– Тогда нет, – тусклым голосом произнес Миша. – Потом, уже в Питере, спросил у брата, и он все мне рассказал. Правильно батя сделал, что замочил этого гада! – вдруг выкрикнул он. – Жалко, что я тогда совсем мелкий был, не мог вместе с ними на дело пойти!

– С ними? – Лада захлопала ресницами.

– Конечно! Темка же с отцом был, помогал ему!

– А куда сверток делся? – переключилась на другое Лада. Ей почему-то совсем не хотелось разделять энтузиазм младшего братишки.

– Сверток? – нахмурился Миша. – Да не помню я! У брата на обратном пути руки свободные были, в смысле, он меня тащил. Значит, сверток остался у отца. А ты чего вдруг решила об этом спросить? Из-за парня, да, сыночка того гада?

– Понятно, ты уже в курсе, – вздохнула Лада.

– Вечно ты влипаешь с мужиками, сестренка, – с теткиной интонацией пробормотал Михаил. – Прямо надоело уже.

– Чего тебе надоело?! – так и взвилась девушка. Схватила со стола бумажный пакет и швырнула его в нахала. Из пакета на диван посыпались какие-то ягоды, кажется клубника, и Лада начала лихорадочно оглядываться в поисках чего-нибудь потяжелее.

Миша отполз на край постели, на всякий случай прикрыл голову подушкой – но продолжил развивать свою мысль:

– Сначала с Андреем этим. Умора! Ты же не уродка какая-нибудь. – При этих словах Миша скептически смерил сестру взглядом с ног до головы. – И не старушка еще. Могла бы, в принципе, нормальному парню понравиться. А подцепила такого, которому точно твои денежки нужны. Темка бесится, каждый день хочет его уволить. А тетка заступается, говорит, нельзя, типа, уволишь его, так Ладка из вредности какой-нибудь фортель выкинет. Лучше подождем, может, она еще поумнеет и все сама поймет…

– Заткнись! – заорала Лада, бросаясь к брату.

Михаил моментально слетел с кровати и переместился так, что теперь от взбешенной сестры его отделял стол. И оттуда уже закончил:

– Сюда приехали, так ты и здесь себе нашла! Ну надо же, во всем городе наткнуться именно на сыночка этого подонка Мартова, который маму нашу убил. А может, прав Темка: это не ты, а он тебя нашел?

Лада без сил опустилась на стул. Воевать с братом больше не было сил. В ноге что-то хрустнуло и отчаянно заболело. Девушка начала судорожно всхлипывать. Миша заволновался, подобрался поближе:

– Ты что, Ладка? Ты плакать собралась, что ли? Погоди, не начинай, я сперва тетку найду.

– Миша, – вдруг разом справившись с назревающими слезами, спросила Лада. – Скажи, ты веришь, что наш папка еще жив?

– Конечно живой! – сразу и без тени сомнения ответил мальчик. – Как можно сомневаться? Кто-то же присылает нам деньги, верно? А кому мы нужны, кроме нашего бати?

– Почему же он не возвращается к нам?