тысяч, — дрожащей рукой баба Клава протянула Вере туго скрученный изношенный носок. — На похороны себе откладывала. Так что, девочка моя, теперь тебе придется мое тело земле предать. Партийное поручение такое, значица. Да и хоронить меня больше некому. Детки мои поразъехались кто куда. Не пишут, не наведываются. Будто и нет меня у них вовсе. А ведь троих лбов вырастила, выкормила. Ну, да Бог им судья.

— Рановато вы помирать собрались, баб Клав, — благодарно улыбнулась Вера и засунула сверток за пазуху. — Вам еще минимум весен двадцать встретить доведется. А деньги я вам обязательно верну. Вы не переживайте. Все до копеечки.

— Вернешь, вернешь, — как от надоедливого комара отмахнулась от нее старушка. — Ты, главное, меня похорони, как помру.

— Не злите меня, бабуль, — строго сказала Вера и нахмурила узкие бровки. — Что за мысли у вас такие появились? Не нравятся они мне! Да ничего, сейчас огороды начнутся и опять, как молодуха, забегаете, засуетитесь.

— Забегаю — куда ж деваться, — согласилась с ней старушка. — Жрать же чего-то надо.

— Ну вот и договорились, — приобняла бабулю Вера. — Значит, я побежала. Но скоро ждите меня опять. С долгом.

Напоследок Вера чмокнула бабу Клаву в сухую щеку и пошла к следующему дому.

Машка, как и предполагала Вера, встретила ее неприветливо. Подбоченившись и гордо вскинув подбородок, она замерла на пороге, будто преграждая девушке вход в дом.

— Злишься до сих пор? — облокотилась на косяк Вера.

— Кто ты такая, чтобы я на тебя злилась, — фыркнула она. — Подумаешь, велика радость — мужика себе урвала. У меня вон тоже мужик был. Да как только пузо у меня появилось — исчез в неизвестном направлении. Так что ты поосторожней с ним. А то подарочек тебе оставит, а сам смоется. И выживай потом, как хочешь.

— Мамк, я жрать хочу! — высунулась из-за угла лохматая голова «подарочка». Любопытные, живые глаза с интересом уставились на Веру.

— Здравствуй, Вань, — поздоровалась с подростком Вера.

— Здрасьти, — обрадовался он и выполз из-за угла всей своей угловатой фигуркой. — Вы нам молока принесли? Здорово! А еще я творога хочу. У вас очень вкусный творог, теть Вер. Вы его почаще делайте и весь нам тащите. Чего добру-то пропадать. Я все съем.

— Исчезни, шалопай, — шлепнула мальчишку по затылку Машка.

— Чего дерешься, — обиженно засопел Ваня и потер ушибленное место. — Если жрать охота, чего я сделаю?

— И вот так постоянно, — словно ища у Веры поддержки, растерянно пожала плечами Машка.

— Растет пацан, — улыбнулась ей девушка. — Еще чуть-чуть и не ты его, а он тебя кормить будет.

— Скорее бы уже, — женщина ласково посмотрела на сына: — Иди уже. Щас гостью провожу и тебе творог заварганю.

Подросток радостно подпрыгнул и, что-то весело напевая, ускакал в дом.

— Проходи, коль пришла, — сделал приглашающий жест рукой Машка и отступила назад, освобождая Вере проход.

Девушка послушно скинула тяжелые валенки и вслед за хозяйкой прошла на кухню.

— Че, тошнит поди? — Машка окинула исхудавшую Верину фигурку сверлящим взглядом и деловито вынесла вердикт: — Беременная, значится. У меня тоже так было. Первый месяц вообще жрать не могла. Тошнило постоянно. Отощала вся, родителей до смерти перепугала. Они думали, что болезнь со мной какая страшная приключилась. В больницу меня повезли. Там-то все и выяснилось. Мать меня чуть не убила, а отец схватил топор и побежал Витальку искать. Благо, не нашел. Иначе бы точно зарубил. Хотя, может, и лучше было, если бы зарубил. Он бы тогда меня с дитем не бросил. Все не так обидно.

— Как ты странно рассуждаешь, Машк, — изумилась Вера. — Жестоко.

— Посмотрим, как ты через годик заговоришь. Когда за час нормального сна полжизни будешь готова отдать. И помощи ждать неоткуда, и люди на тебя косо смотрят и посмеиваются. От такого позора у нас не отмоешься. Меня даже родителя прокляли. Сказали, как е. ся, так и выживай. Вот и выживаю — как могу. Мужика вот твоего увидела и обрадовалась. Подумала, пока наши деревенские грязью меня перед ним не облили, успею его в себя влюбить. Что жизнью нормальной еще пожить успею. А тут ты нарисовалась. Это тебя, Верка, сам Бог наказал. Родишь и будешь всю жизнь, как я, мыкаться.

— Да что ты заладила, Машк: обрюхатила, намыкаюсь, — раздраженно прервала ее Вера. — С чего ты вообще взяла, что я беременная?

— А че — нет? — вылупила серые глазищи женщина. — Чего приперлась тогда? Я-то думала, за советом каким бабским. Или ты решила меня уговорить молоко у тебя брать?

— Опять не угадала, — вздохнула Вера. — Разговор у меня к тебе очень серьезный. Мне твоя помощь нужна. Даже не совсем помощь. Скорее, взаимовыгодное предложение у меня к тебе. Мы со Славой решили бизнес организовать. Закупать в селе мясо и в городе его продавать. С хорошей накруткой, между прочим. Только нам деньги нужны. Займи мне — сколько сможешь. Я тебе потом с процентами верну.

— С какими такими процентами? — от удивления глаза Машки стали настолько огромными, что казалось, вот-вот выпрыгнут из орбит.

— Говорю же, — раздраженно продолжила девушка. — Мясо мы будем продавать с большой накруткой. То есть сами будем от этого выгоду получать. И будет нечестно, если эту прибыль мы оставим только себе. Мы готовы с тобой поделиться. Понимаешь?

— А-а, — протянула Машка. — Барыги, значица. Ясно все с вами. Вона куда вас понесло! Мало вам денег все, да? Еще и еще давай! Шустрые какие! Вона че придумали!

— Чего ты завелась? — устало вздохнула Вера. — Тебе деньги ни за что предлагают. Мы твою копейку прокрутим и превратим ее в полторы.

— Прям уж и в полторы?! — изумилась Машка. — То есть, если я дам вам десять тысяч, то вы мне все пятнадцать вернете?

— Правильно мыслишь, — одобрила ее умозаключения Вера.

— А если двадцать, то… — Машкин лоб собрался тесными бугорками, глаза полезли вверх.

— То ты получишь тридцать, — не стала мучить соседку девушка.

— Ничего себе! — восторженно посмотрела на Веру женщина, но тут же осеклась: — Подумаю я, малехо.

— Че думать тут, мамк? — из-за угла высунулась Ванькина вихрастая голова. — Соглашайся. Бабло тебе ни за что подгонят.

— Ты че, подслушивал?! — как ошпаренная, Машка сорвалась с табурета, схватила резиновый тапок и понеслась за сыном. — Ща я тебя выпорю. Ща узнаешь у меня, как за мамкой шпионить.

— Да не шпионил я, — издалека донесся его голос, и неказистая мальчишеская фигурка тут же пронеслась мимо окон. — Случайно услышал.

Машка вернулась на кухню растерянная и даже осунувшаяся, словно за прошедшие две минуты огромный великан выжал из нее все жизненные соки, оставив только сухую внешнюю оболочку.

— Если