Было, и все тут.

А потом, когда он уже понял, что больше не выдержит этихужасных и прекрасных звуков, они стихли. И темнота под его опущенными векамивдруг окрасилась ярким багрянцем.

Он осторожно приоткрыл глаза навстречу сильному солнечномусвету.

И у него отпала челюсть.

В Нью-Йорке.

Мимо пролетали такси, поблескивая желтизной под солнечнымилучами. Высокий молодой чернокожий мужчина прошел мимо Джейка, в наушниках, откоторых проводки тянулись к плейеру, подпрыгивая в такт музыки, напевая себепод нос: «Ча-да-ба, ча-да-бау!» Барабанные перепонки Джейка чуть не разорвалгрохот отбойного молотка. Куски бетона падали в кузов самосвала, каждый ударэхом отражался от фасадов домов. Этот мир просто переполнял шум. А он, даже неосознавая этого, привык к безмолвию Срединного мира. Да что там привык.Полюбил. Однако, у шума и суеты тоже были свои плюсы, и Джейк не мог этогоотрицать. Он вернулся в Нью-Йоркское мельтешение. Почувствовал, как легкаяулыбка растягивает губы.

— Снись! Снись! — печально прокричали у его ноги.

Джейк посмотрел вниз и увидел Ыша, который сидел натротуаре, поджав хвост. Ушастик-путаник был без красных башмачков, Джейк — безкрасных полуботинок (слава Богу), и все это напоминало визит в Гилеад Роланда,который они совершили с помощью розового Магического кристалла. Хрустальногошара, принесшего столько горя и бед.

На этот раз он обошелся без кристалла… всего лишь заснул. Новсе это никак не могло ему присниться. Реальностью происходящее с ним превосходилолюбой другой его сон. К тому же…

К тому же, люди продолжали обходить его и Ыша, стоявших вцентре города, слева от салуна «Канзасская хандра». Аккурат в тот момент, когдаон думал об этом, какая-то женщина перешагнула через Ыша, для чего ей пришлосьподдернуть прямую черную юбку повыше колена. Выражение ее сосредоточенного лица(Джейк истолковал его как «Я всего лишь одна из жителей Нью-Йорка, занятаясвоими делами, так что отвалите от меня») ни на йоту не изменилось.

Они нас не видят, но каким-то образом чувствуют. А если ониощущают наше присутствие, значит, мы действительно здесь.

Над первым логичным вопросом: «Почему?» — Джейк продумалразве что пару секунд, а потом отставил в сторону. Пришел к выводу, что современем наверняка получит ответ. А пока, почему не понаслаждаться Нью-Йорком,раз уж довелось вернуться в него?

— Пошли, Ыш, — позвал он зверька и обогнул угол.Ушастик-путаник, определенно не городской житель, держался так близко к ногеДжейка, что тот ощущал лодыжкой его дыхание.

«Вторая авеню», — подумал он. И тут же: «Господи…»

Потому что в этот самый момент увидел Эдди Дина, которыйстоял перед магазином «Барселонские чемоданы», ошеломленный и одетыйопределенно не по последней моде, в старых джинсах, рубашке и мокасинах изоленьей кожи. Волосы, пусть и чистые, достигали плеч, и чувствовалось, что рукапрофессионала не касалась их достаточно длительное время. Джейк понял, что исам он выглядит не лучше, в рубашке из той же оленьей кожи и практическипревратившихся в лохмотья тех самых джинсах, в которых он навсегда покинул дом,отправившись в Бруклин, на Голландский Холм и в другой мир.

«Слава Богу, что нас никто не может увидеть», — подумалДжейк, потом решил, что это неправда. Если бы люди смогли их видеть, то кполудню они бы разбогатели на поданной им милостыни. От этой мысли онулыбнулся. Воскликнул: «Привет Эдди. Добро пожаловать домой».

Эдди кивнул, но изумление не сходило с лица.

— Вижу, ты захватил с собой своего дружка.

Джейк наклонился, потрепал Ыша по голове.

— Он для меня, что кредитная карточка «Американ экспресс».Без него я никуда не хожу.

Джейк уже собрался продолжить, в голове кишмя кишелиостроумные фразы, когда из-за угла вышел какой-то человек и, прошел мимо, необратив на них, как и все остальные никакого внимания. Однако, его появлениеразом все изменило. То был подросток в джинсах, которые выглядели совсем какджинсы Джейка, потому что действительно принадлежали ему. Не те, что сейчасбыли на нем, а другие. Так же, как и кроссовки. Те самые, которых Джейк лишилсяна Голландском холме. Страж-привратник двери между мирами сорвал их с его ног.

Подростком, который мгновением раньше прошел мимо них, былДжон Чеймберз, то есть он сам, только этот Чеймберз выглядел больно уж мягким,наивным и на удивление молодым. «Как ты выжил? — спросил Джейк свою собственнуюудаляющуюся спину. — Как пережил психологический стресс, вызванный потерейрассудка, уход из дома и происшествие в том ужасном доме в Бруклине? А главное,как тебе удалось вырваться из когтей этого чудовища, стража-привратника? Должнобыть, характер у тебя крепче, чем я думал».

У Эдди глаза буквально разбежались в стороны, и выгляделоэто так смешно, что Джейк рассмеялся, пусть еще не пришел в себя от изумления.Ему сразу вспомнились страницы комиксов, на которых Арчи[4] или Твердый лоб[5]пытались смотреть сразу в две стороны. Он опустил голову и увидел, что то жесамое происходит и с Ышем. Отчего развеселился еще больше.

— Какого хера? — вырвалось у Эдди.

— Мгновенный повтор, — сквозь смех выдавил из себя Джейк.Ответ получился глупый, но его это как-то не волновало. Ну, глупый, и чтотакого? — Та же ситуация, как и с Роландом, когда мы видели его в Гилеаде,только теперь мы в Нью-Йорке, 31 мая 1977 года! Именно в тот день я взялфранцузскую увольнительную у Пайпера. Мгновенный повтор, беби!

— Французскую… — начал Эдди, но Джейк не дал ему закончить.Потому что в голове сверкнула другая мысль. Нет, сверкнула — мягко сказано.Накрыла его, как приливная волна накрывает человека, который в этот самыймомент оказался на берегу. Его лицо так густо покраснело от прилившей крови,что Эдди даже отступил на шаг.

— Роза! — прошептал Джейк. Из легких вышел весь воздух, онпросто не мог говорить громче, а в горле пересохло, словно он попал в песчануюбурю. — Эдди, роза!

— Причем тут она?

— Именно в тот день я ее увидел! — он протянул руку,трясущимися пальцами коснулся предплечья Эдди. — Я иду к книжному магазину…потом к пустырю. Думаю, раньше там был магазин деликатесов…

Эдди кивал, на лице проявились признаки волнения.