Достойного ответа на его реплику у них не нашлось, и онидвинулись дальше. Дорога пряталась в глубоких тенях, петляла между деревьями,возраст которых исчислялся многими сотнями лет. Не прошло и двадцати минут, какЭдди уже отчетливо слышал звуки, издаваемые их преследователями (илинаблюдателями: хруст ломающихся веток, шелест травы, иногда даже тихие голоса.«Пьяные» ноги, по терминологии Роланда. Эдди ругал себя за то, что так долгоничего этого не замечал. Он также задался вопросом, а чем эта компаниязарабатывала на жизнь. Если выслеживанием, то на мастеров своего дела они явноне тянули.

Эдди Дин во многих аспектах стал частью Срединного мира,зачастую таких тонких, что он и сам этого не знал, однако расстояния онпо-прежнему мерил милями, а не колесами. Он предположил, что они отшагали мильпятнадцать с того момента, как Джейк принес им сдобные шары и новость о том,что они в лесу не одни, когда Роланд сказал, что на сегодня хватит. Лагерь ониразбили посреди дороги, по-другому, с того момента, как они вошли в лес, небывало. При таком раскладе угли от их костра не могли вызвать лесной пожар.

Эдди и Сюзанна собирали хворост, Роланд и Джейк занималисьобустройством маленького лагеря, готовили ужин, в этот день состоящий побольшей части из сдобных шаров, найденных Джейком. Сюзанна катила на своемкресле по дернине, нагибалась, чтобы поднять ветку. Эдди шагал неподалеку,что-то напевая себе под нос.

— Посмотри налево, сладенький, — подала голос Сюзанна.

Эдди посмотрел, увидел оранжевый блик. Костер.

— На профессионалов они не тянут, не так ли? — спросил он.

— Нет. По правде говоря, мне их немного жаль.

— Как думаешь, что им нужно?

— Понятия не имею, но думаю, что Роланд прав. Они намскажут, когда решат, что пора. Или подумают, что мы не те, кто им нужен, иотстанут от нас. Пошли, пора возвращаться.

— Одну секунду, — он поднял ветку, задумался, поднял ещеодну. Набрал нужное число. — Пошли.

По пути сосчитал ветки, которые нес, и те, что лежали наколенях Сюзанны. По девятнадцать и там, и там.

— Сюзи, — он подождал, пока она посмотрела на него. — Времявновь пошло.

Она даже не спросила, о чем он, только кивнула.

4

Решимость Эдди не есть сдобные шары довольно быстрорастаяла, как дым. Подходя к лагерю, они услышали скворчание оленьего жира,который Роланд (в запасливости с ним никто сравниться не мог) отыскал в своемстаром, потрепанном заплечном мешке. Эдди не отказался он своей порции,выложенной на одну из древних тарелок, которые они нашли в лесу Шардика, и съелвсе.

— По вкусу не уступают омаром, — прокомментировал он, потомвспомнил чудовищ на берегу, отхвативших Роланду пальцы. — То есть не уступаютпо вкусу хот-догам, которые готовят в «Натанс». Извини, Джейк, зря я к тебеприцепился.

— Вот о чем вы все должны знать, — Роланд улыбался, в этидни он улыбался чаще, гораздо чаще, но глаза оставались серьезными. — Вы все,сдобные шары иной раз вызывают очень живые сны.

— Ты хочешь сказать, съесть их, все равно, что обкуриться? —спросил Джейк, которому сразу стало как-то не по себе. Он думал о своем отце.Элмер Чеймберз много чего перепробовал за свою жизнь.

— Обкуриться? Не уверен…

— Закинуться. Ширнуться. Увидеть то, чего нет. Как ты вотпринял мескалин и вошел в каменный круг, где этот демон едва… ты знаешь, едване причинил мне вред.

Роланд задумался, вспоминая. Суккуб, заточенная в томкаменном круге, если б ей не помешали, лишила бы Джейка Чеймберзадевственности, а потом затрахала бы до смерти. Так уж вышло, что Роландзаставил суккуба заговорить. В отместку, чтобы наказать его, она послала емуобраз Сюзан Дельгадо.

— Роланд? — Джейк с тревогой смотрел на стрелка.

— Не волнуйся, Джейк. Это грибы делают то, о чем ты думаешь,воздействуют на сознание, изменяют его, не сдобные шары. Это ягоды, приятные навкус. Если твои сны станут совсем уж живыми, просто напомни себе, что тебе всеэто снится.

Эдди подумал, что тирада эта больно уж странная. Во-первых,Роланд никогда не проявлял такой заботы об их психическом здоровье. Во-вторых,никогда не отличался многословием.

«Время пошло, и он тоже это знает, — подумал Эдди. —Чуть-чуть постояло, но теперь побежало вновь. Как говориться, игра началась».

— Будем выставлять часового, Роланд? — спросил Эдди.

— Мне представляется, смысла нет, — ответил стрелок,сворачивая самокрутку.

— Ты действительно думаешь, что они не опасны? — Сюзаннапосмотрела на лес. Отдельные деревья уже сливались в надвигающейся вечернейтемноте. Маленький блик костра, который они видели ранее, исчез, но люди,следовавшие за ними, остались. Сюзанна их чувствовала. И не удивилась, когда,опустив голову, увидела, что и Ыш смотрит в том же направлении.

— Я думаю, возможно, в этом и заключается их проблема, —ответил Роланд.

— И что сие должно означать? — полюбопытствовал Эдди, ноРоланд не ответил. Лежал на спине, подложив под голову свернутую оленью шкуру,смотрел в темное небо и курил.

Позже ка-тет Роланда уснул. Они не выставили часового, иникто не потревожил их сон.

5

Сны, когда они пришли, были вовсе не снами. Они все этознали, за исключением, возможно, Сюзанны, которой в реальности той ночью там небыло.

«Господи, я снова в Нью-Йорке, — подумал Эдди. И тут жепришла новая мысль. — Действительно вернулся в Нью-Йорк. Это и впрямьпроизошло».

Произошло. Он оказался в Нью-Йорке. На Второй авеню.

И в тот же самый момент Джейк и Ыш вышли на Вторую авеню сПятьдесят четвертой улицы.

— Привет, Эдди, — Джейк улыбался. — Добро пожаловать домой.

«Игра началась, — подумал Эдди. — Игра началась».

1

Джейк заснул, глядя в чернильную тьму: ни луны, ни звезд наоблачном ночном небе. Засыпая, почувствовал, будто куда-то падает. Он узнал эточувство: когда бы так называемым нормальным ребенком, ему частенько снилось,как он падал, особенно перед экзаменами, но сны эти как отрезало после того,как он заново родился в Срединном мире.

А потом ощущение, будто он куда-то падает, исчезло. Онуслышал какаю-то мелодичную мелодию, слишком уж расчудесную: три ноты, и тыхочешь, чтобы она смолкла, двенадцать, и тебе кажется, что она убьет тебя, еслине смолкнет. От каждой ноты, казалось, вибрировали все кости. «Что-тогавайское, не так ли?» — подумал он, и хотя мелодия эта ничем не напоминаладребезжание червоточины, что-то общее у них точно было.