– Ну, во-первых, он подсказывает мне, что все выподошли к нашей загадке не с того конца. Вопрос, который нам следовало бызадать, таков: что делает Крегера настолько важным, что нечтосверхъестественное берется защищать его? Разве так важно сейчас, что из себяпредставляет это сверхъестественное?

– А знаете, – сказал Улаф, – в этом что-тоесть. Сам по себе Крегер, в сущности, ничтожество, клоп. Он и существует толькодля того, чтобы его раздавили.

– Я в этом не уверена, – возразила Элана. –Крегер работал на Мартэла, а Мартэл – на Энниаса.

– На самом деле, любовь моя, все было наоборот, –поправил ее Спархок.

Она небрежно отмахнулась от этой поправки.

– Белтон и прочие были связаны с Энниасом, а Крегерслужил гонцом между Энниасом и Мартэлом. Белтон и его подручные наверняка былизнакомы с Крегером. Рассказ Пелка более или менее подтверждает это. Вот чтоделало Крегера таким важным вначале. – Она помолчала, хмурясь. – Нопочему он остался так важен после того, как все эти негодяи оказались подстражей?

– Обратный след, – проворчал Улаф.

– Прошу прощения?.. – озадаченно отозваласькоролева.

– Некто, кто бы он ни был, не хочет, чтобы мыпроследили Крегера до его нынешнего нанимателя.

– Да это и так ясно, Улаф, – хмыкнулКелтэн. – Его наниматель – граф Геррих. Пелк говорил Спархоку, что кое-ктов Ламорканде хотел связать нам руки здесь, в Элении, чтобы мы не могли занятьсяподавлением ламоркандского бунта. Это наверняка Геррих.

– Это только догадки, Келтэн, – сказалУлаф. – Может быть, ты и прав, но это только догадки.

– Вот видите, что я имел в виду, когда говорил ологике? – обратился Келтэн ко всем присутствующим. – Что тебе ещенужно, Улаф? Признание Герриха с его личной подписью?

– А что, у тебя оно есть под рукой? Все, что я хотелсказать, – нам нельзя замыкаться на этой идее. Я не думаю, что мыисчерпали все возможности, вот и все.

В дверь четко постучали, и тут же она распахнулась. Вкомнату заглянула Миртаи.

– Приехали Бевьер и Тиниен, – сообщила она.

– Они же должны быть в Рендоре! – удивилсяСпархок. – Что они здесь делают?

– Почему бы тебе самому не спросить их об этом? –ехидно осведомилась Миртаи. – Они здесь, за дверью.

Двое рыцарей вошли в королевские покои – Бевьер, стройныйсмуглокожий уроженец Арсиума, и светловолосый кряжистый Тиниен из Дэйры. Обабыли в доспехах.

– Как там, в Рендоре? – спросил Келтэн.

– Жарко, сухо, пыльно, нервно, – ответилТиниен. – Ты же знаешь, Рендор не меняется.

Бевьер опустился на колено перед Эланой. Несмотря на всестарания друзей, молодой сириникиец оставался ярым приверженцем этикета.

– Ваше величество, – почтительно пробормотал он.

– Ох, да встань же, мой милый Бевьер, – улыбнуласьона. – В этом нет никакой нужды, мы же друзья. Кроме того, когда тысгибаешь колено, то скрипишь, как заржавленный засов.

– Должно быть, от усталости, ваше величество, –сознался он.

– Что вас привело сюда? – спросил Спархок.

– Депеши, – ответил Тиниен. – В Рендорезаправляет делами Дареллон, и он не хочет оставлять в неведении другихмагистров. Мы еще должны будем отправиться в Чиреллос и известить о делахархипрелата.

– Как идет кампания? – спросил Келтэн.

– Паршиво, – пожал плечами Тиниен. –Рендорские мятежники совершенно неорганизованны, так что нам не противостоятармии. Они прячутся среди местного населения, а ночами устраивают поджоги иубивают священников. И снова забиваются в свои норы. На следующий день мы устраиваемрепрессии – сжигаем деревни, убиваем овец и так далее. Толку никакого.

– У них все еще нет вожака? – спросил Спархок.

– Они до сих пор выбирают, – сухо пояснилБевьер. – Выборы проходят весьма бурно. Обычно каждое утро мы находим впереулках несколько мертвых кандидатов.

– Сарати дал маху, – пробормотал Тиниен. Бевьерзадохнулся.

– Я не хотел оскорбить твои религиозные чувства, другмой, – сказал ему дэйранец, – но это так. Священники, которых онпослал в Рендор, склонны по большей части к наказанию, нежели к обращению. Унас была возможность установить мир в Рендоре, и мы лишились этой возможности,потому что Долмант не послал в Рендор никого, кто мог бы держать в уздемиссионеров. – Тиниен поставил на стол шлем, расстегнул пояс смечом. – Я видел даже, как один осел в рясе срывал с женщин на улицечадру. Когда толпа схватила его, он все вопил, чтобы я защитил его. И вот такихсвященников церковь посылает в Рендор!

– Что же ты сделал? – спросил Стрейджен.

– Я почему-то никак не мог расслышать, что ему нужно, –ответил Тиниен. – Толпа, видишь ли, слишком громко кричала.

– А что сделали с ним? – ухмыльнулся Келтэн.

– Его повесили. Причем ловко и аккуратно, ничего нескажешь.

– И ты даже не вступился за него?! – воскликнулБевьер.

– Нам дали весьма ясный приказ, Бевьер. Нам велелизащищать духовенство от неспровоцированных нападений. Этот идиот посягнул наскромность дюжины Рендорских женщин. Толпа была достаточно спровоцирована, иэтот осел получил то, что заслужил. Если бы рендорцы его не повесили, я бы сам,пожалуй, сделал это. Вот об этом, от имени Дареллона, мы и должны поговорить сСарати. Дареллон считает, что церковь должна отозвать всех этихфанатиков-миссионеров до тех пор, покуда Рендор немного не притихнет. А ужпотом, по мнению Дареллона, можно послать новую партию проповедников – тольконе таких ретивых. – Альсионский рыцарь положил меч рядом со шлемом иопустился в кресло. – Ну, а что творится здесь?

– Почему бы вам не ввести их в курс дела? –предложил Спархок. – Мне нужно поговорить кое с кем. – Он повернулсяи бесшумно скрылся в глубине королевских покоев.

Спархок собирался поговорить не с каким-нибудь дворцовымчиновником, но с собственной дочерью. Она играла с котенком. После недолгихразмышлений ее юное высочество решила назвать зверька Мурр. Это имя висполнении Данаи было настолько похоже на мурлыканье котенка, что Спархокобычно затруднялся различить, кто же из них сейчас мурлыкнул. Принцесса Данаябыла весьма одаренным ребенком.