— Это не мой отец, — чеканя слова, сказалая. — Что вы сделали с моим отцом?

Человек в кресле поднялся, зло хихикнув, а та, что стояла удвери, злобно пробормотала:

— Ты сошла с ума. Разве ты ещё не поняла? Тысумасшедшая. Ты убийца, ты убиваешь в припадке безумия. Тебе нужна помощь.Слышишь? Ты должна лечиться, ты опасна. — Она шипела, слюна скопилась вуголках рта, и оттого, наверное, женщина с бесцветными глазами напомнила мнезмею. А тот, что находился сзади, все приближался. И в его походке, поджарой,тренированной фигуре не было ничего от больного старика. Они оба дышалинеприкрытой ненавистью и походили на вампиров из дурного фильма ужасов. Необорачиваясь, я ударила ногой, с удовлетворением отметив, как он взвыл от боли,стремительно развернулась на пятках и ударила ещё раз. Женщина отлепилась отдвери и бросилась на меня, желтоватые ногти нацелились в лицо, удар кулаком вгрудь отбросил её в сторону, но не остановил; взвыв, она бросилась ещё раз,левая рука вцепилась в мое лицо, а мне показалось, что это не ладонь, акогтистая лапа. Я ударила её очень сильно, лицо женщины посерело, она рухнулана колени, взвыв не от боли даже, а от отчаяния, я бросилась в прихожую,схватила сумку, и пока доставала пистолет, они оба уже появились в коридоре,двое нелюдей с горящими ненавистью глазами. «Таких не остановить», — с ужасомподумала я, но пистолет в моих руках все же заставил их замереть.

— Ты ведь не станешь стрелять в свою мамочку? —спросила она и даже улыбнулась, а я подумала: «Я действительно сошла с ума,по-настоящему такого не бывает». — Доченька, дорогая, мы поможем тебе, тыляжешь в хорошую больницу, ты выздоровеешь…

— Где Андрей? — спросила я в отчаянии.

— Ты убила его. Ты всех их убила. Ты больна, тебе надов больницу. Доверься мне, и все будет хорошо. — Она смотрела мне в глаза ишаг за шагом приближалась, и тот, что был с ней, тоже. Я отступила, щелкнулапредохранителем. Что-то стекало с подбородка, я провела по лицу ладонью иобнаружила кровь на пальцах, распахнула дверь, подхватила сумку и вышла, наодно мгновение увидев свое отражение в зеркале: бледное лицо, залитое кровью,рысьи глаза, безумное, почти нечеловеческое лицо. Я захлопнула дверь ибросилась вниз по ступенькам, ожидая, что они кинутся следом или закричат, нобыло тихо, только мои торопливые шаги, и ничего больше.

Я открыла подъездную дверь и оказалась в узком пространствемежду первой и второй дверью и только тогда подумала: «Мне нельзя на улицу».Рядом ещё одна дверь, должно быть, в подвал, я дернула за ручку, и дверьоткрылась, я торопливо спустилась вниз. Солнечный свет сюда не доходил, а где включатель,я не знала, да он был мне и не нужен сейчас, темнота казалась спасительной.

Я продвигалась вперед очень осторожно и прислушивалась. Вотподъехала машина, шаги на лестнице, чьи-то голоса, ребенок плачет. Слевапробивался свет, там окошко, забранное решеткой, вокруг множество дверей,номера квартир написаны мелом. Обыкновенный подвал с клетушками… Они в основномзаперты, навесные замки, это мне не подходит… дверь с личиной, открыть еёплевое дело… Я вошла в темный чуланчик, аккуратно закрыла дверь, заблокировалаеё ржавой лопатой. Сюда могут явиться хозяева, хотя в такое время года делатьздесь особенно нечего — заготовки на зиму давно подъели, а клетушки эти восновном для них и существуют.

Помещение было маленьким, яма для картошки, большой ящик, вкотором хранили морковь, полки вдоль стены, сейчас пустые. Я устроилась нанижней и стала ждать. Где-то за перегородкой шуршали мыши, затем к их вознеприбавился ещё звук, а сердце мое тревожно забилось. Кто-то, не один, двое,нет, трое двигались по узкому коридору. Двигались почти бесшумно, мысленно явидела их напряженные лица, их вытянутые вперед руки… Сквозь щели двери намгновение мелькнул луч фонарика, а я усмехнулась: ребята неосторожны, а может,чересчур самонадеянны?

На осмотр подвала они потратили минут пятнадцать, я слышалаих удаляющиеся шаги, хлопнула дверь. Тишина. Где-то рядом должна быть ихмашина, а может, и две. Дом будут держать под наблюдением. Даже если ониуверены, что я сбежала, все-таки рисковать не станут. Если «родители» осталисьв квартире, они скорее всего не ждут моего возвращения. Почему бы не навеститьих и наконец кое-что не узнать?

Я поднялась с полки, на которой сидела, сунула сумку в угол,завалив её старыми мешками, сняла пистолет с предохранителя и очень осторожнооткрыла дверь. Длинный коридор тонул в темноте, я преодолела его минуты за двеи вскоре поднималась по лестнице. Мелькнула мысль: они могли запереть дверь, нодверь в подвал оказалась открыта, я постояла в небольшом пространстве междудверью в подъезд и дверью на улицу, детский голосок что-то напевал совсемрядом. Я распахнула дверь в подъезд, поднялась на три ступеньки и оказаласьперед лифтом, вошла и нажала кнопку девятого этажа. На площадке было пусто.Тишина такая, точно весь дом вдруг вымер. Я спустилась по лестнице на третийэтаж. Несколько минут стояла, прислушиваясь, потом спустилась ещё на одинпролет. Дверь в квартиру «родителей» была закрыта неплотно, будто кто-тонарочно приглашал меня войти, а внутренний голос отчаянно взвыл: «Опасность»,но я распахнула дверь и вошла. Запах… Такой знакомый запах, вызывающий тошнотуи головокружение. Я сделала несколько шагов, прежде чем увидела кровь на стене,кто-то цеплялся за стену окровавленными пальцами. Я свернула в комнату. Та, чтоназывала себя моей матерью, лежала возле самого порога. Ковер, пол, стена,одежда на женщине — все было залито кровью. Трудно поверить, что столько кровимогло содержать её сухопарое тело. Мужчину я нашла в кухне, он пытался открытьокно…

Я быстро проверила квартиру, заперла дверь и вернулась ктрупам. Было странно ощущать в себе равнодушие при виде изувеченных тел. Нистраха, ни отвращения, только досада, что я опоздала. ТЕ меня опередили.

Торопливо выдвигая ящики комода в спальне, я выбрасывала ихсодержимое на пол, прекрасно понимая, что никаких улик здесь не найду. Они неоставляют улик, и все-таки я продолжила обыск. Одежда, какие-то бумаги,квитанции, я бегло их просмотрела: ничего. Ничего, что давало бы возможностьпонять: кто эти люди и почему они выдавали себя за моих родителей? Женщинасопротивлялась убийцам, её руки в порезах, она хватала нож, которым её убивали,и умерла не сразу, её ударили несколько раз. Что это за типы, которые не моглиубить с одного удара? Я не верила, что ТЕ послали не профессионалов. Значит, вэтом кровавом кошмаре есть смысл, это послание? Что они хотели сказать им?

Мне надо было уходить, возможно, женщина кричала, возможно,её кто-то услышал и вызвал милицию. Но уйти я не могла, я надеялась найти хотьчто-то, обрывок бумаги с моим именем, фотографию, паспорта моих мнимыхродителей…