Белесый туман деловито облизывал его лодыжки и уже началзастывать – как свежий бетон. Гангстерские штучки, бляха-муха. Значит, утрозлому колдовству не помеха… Мафия бессмертна, твою мать… Мало того: медленно,но верно туман полз вверх по ногам. Выстреливали матовые язычки тумана, ласковообволакивали края ботинок, прилипали к ним, вслед за первыми появлялись другиебесплотные щупальца, забирались выше…

Сварог дернулся изо всех сил. Туман нехотя ослабил хватку,отпуская жертву, и Сварог, высоко задирая ноги, как на мелководье, неуклюжеприпустил к ущелью. Каждый шаг давался с трудом, будто он по болоту бежал. Ногивязли в полупрозрачной каше, вытаскивать их было сущим мучением, а сзади, всеближе и ближе, слышался шорох настигающего леса… Он нырнул в проход, почтибегом пустился среди голых граненых скал. Чуть погодя остановился. Перевел дух.Обернулся. Молочно-белые языки жадно облизывали каменистый порожек у входа вущелье, пытаясь на него забраться, но солнечные лучи делали свое дело – прожорливыйтуман таял на глазах. А может, никакой он не прожорливый, просто хотелпознакомиться поближе, облобызать по-дружески…

Сварог осмотрелся. Деревья сюда не пролезут. Зато могутвыйти навстречу местные обитатели, а деваться-то и некуда, по скалам не вскарабкаешься…А судя по плотности населения в Хелльстаде, когда шагу не ступишь, чтобы вкакую-нибудь историю не вляпаться, ущелье необитаемым быть никак не сможет…Пожалте, а я что говорил?

– Ну вот, – грустно-философски констатировал он,выхватывая меч. Опомнился, перебросил его в левую руку, достал шаур, держапалец над самым спуском. Похоже, это и называется – упомяни о черте…

В узком скальном проходе шириной уарда в два, загораживаяему дорогу, лежал лохматый черный пес.

– Вот и свиделись, – громко, прогоняя испуг,сказал Сварог, прислонился спиной к скале, чтобы сзади не зашел ни одиннеожиданный сюрприз, стал ждать.

При звуке его голоса пес торопливо поднял лобастую голову,завертел ею вправо-влево, словно бы прислушиваясь. Глаза у него оставалисьзакрытыми. Потом он рухнул набок, открыв голый розовый живот, засучил лапами ижалобно захныкал. Попытался неуклюже встать, упал на землю и заскулил громче.

Сварог перепробовал все известные ему заклинания, но никакихизменений не произошло. То, что он видел перед собой, было истинным обликомнеизвестного зверя, который, несмотря на размеры взрослой овчарки, всеми своимиповадками и видом чрезвычайно напоминал оставленного матерью без присмотращенка. Судя по нераскрывшимся глазам – не старше двух недель. Но какова жетогда мамаша?

Сварог выжидал. Непонятного возраста зверь хныкал всежалобнее и громче, упрямо подползая все ближе. Если это и в самом деле щенок,мамаша соответствующего роста, вернувшись, закатит такой концерт посягающему начадо…

Потом он решился. Осторожно обошел зверя, чуткоприслушиваясь. За поворотом проход расширялся, выводя в ущелье. Сварогостановился, огляделся, присвистнул. Скулеж за его спиной приближался – щенокполз за ним, теперь Сварог не сомневался, что это и в самом деле щенок, а матьза ним уже не вернется.

От нее почти ничего и не осталось – клочья черной шерсти вкровавых лужах, оторванное ухо размером с газетный лист. Кровь еще не успеласвернуться окончательно – драка случилась не так уж и давно.

Сварог задумчиво оглянулся на выход из ущелья. Как питьдать, псина со своим чадом расположилась на ночлег в ущелье, а тут змеелюди искелеты на ее беду затеяли неподалеку игрища на свежем воздухе. Двигаемаяматеринским инстинктом, псина затащила чадо поглубже в проход, вернулась и вступилав бой. Ни на чьей стороне – на своей собственной.

Ну и махалово, должно быть, разыгралось…

Вернувшись к щенку, Сварог присел на корточки. Векинаконец-то разомкнулись, на Сварога таращились совершенно бессмысленные,мутно-фиолетовые глазищи. Мокрый нос требовательно тыкался в ладони. Щенок ужене хныкал – надрывно орал. Просил есть. То, что перед ним не мать, его ничутьне заботило. Он еще не знал, что таких, как Сварог, здесь не должно быть. Исырое мясо, извлекаемое Сварогом из воздуха, глотал, не жуя, пока не налопался.Затих, завалился на бок и стал неумело ловить ногу Сварога лапищами сполупрозрачными, налитыми розовым когтями.

– Навязался на мою голову, – сказал Сварогозадаченно.

Оставить здесь нельзя – сожрут в два счета.

– Меня самого того и гляди сожрут, – сказалСварог. – Если не хуже. Но для тебя это слабый аргумент. И для меня этослабый аргумент. – Он говорил громко, чтобы не так тоскливо было посредибурых скал. – Все дело в том, что наши собаки подрывались на минах, мы ихтуда привезли и заставили искать мины, так что благодари, сопляк, этих собак,которые еще не родились, потому что мы перед ними чертовски виноваты, может,даже больше, чем перед людьми…

Он снял с себя армейский ремень, обмотал вокруг шеи щенка.Потом сотворил из воздуха тонкую блестящую цепочку и примастрячил ее к ремню –получился поводок, прочный и надежный. Штаны без ремня не сваливались – и натом спасибо.

А вот наколдовать новый ремень у него уже сил не хватило бы.Укатали сивку крутые горки. Впервые в жизни воспользовался заклинанием,лишавшим предметы веса. Правда, это годилось только для мелких предметов, ащенок весил немало, и оттого Сварог почувствовал себя так, словно затащилпятипудовый мешок на пятый этаж – оказывается, у заклинаний были и побочныеэффекты… Отдохнув немного, зашагал вперед. Щенок плыл в воздухе, но не похоже,чтобы он от этого испытывал какие-то неудобства.

Короткое мощное шипенье пригвоздило Сварога к земле наоткрытом месте.

Он остановился, завертел головой, высматривая источникзвука.

Мелькнула дикая мысль – паровоз. Именно на паровоз этобольше всего походило, а если искать другое объяснение, заранее жутко делается…

Он так и стоял, когда справа, не так уж далеко от него,поднялась над каменной осыпью черно-зеленая змеиная голова величиной с троллейбус.

Уму непостижимо, сколько успевает человек сделать засчитанные секунды. Сварог совершенно не помнил, как он оказался за отдаленнымвалуном, когда лег, намотав на кулак тесьму, держа щенка у земли.

Змея поводила головой, медленно вытягивая тело на осыпь.Шуршали, похрустывали, скрежетали камни под грязно-белым брюхом. Сварог, несдержавшись, пощупал ладонью штаны меж ног. Сухо. Но он не удивился и незастыдился бы ничуть, окажись там мокро.

К нечистой силе, мгновенно определил он, змея не имеланикакого отношения. И меч, и шаур для нее немногим опаснее булавок, очень ужгромадная. Самое подходящее в такой ситуации – мужественно застрелиться…Попробовать отпугнуть ее слабеньким огнем, годным только на то, чтобыприкуривать? Да и вообще, водится в Хелльстаде нечисть, которая шаура боится,или нет? На хрена Гаудин снабдил его этой игрушкой, если и воспользоваться еютолком пока не удается?