— Ты можешь узнать все, что захочешь. Но сперва тебе нужно научиться успокаиваться. Приходи сюда каждый вторник и четверг. На сегодня достаточно.

Я ощутил, как рука Эльзы мягко сжимает плечо. Пора идти. Она поспешила вывести меня на улицу. Яркий свет залил глаза, и слегка закружилась голова после напитанного благовониями храма.

— Ну что, придешь? — с улыбкой спросила Эльза.

— Честно говоря, не понимаю, зачем мне это, — признался я.

Эльза вдруг закатила глаза.

— Какой же ты тугодум! — выпалила она и сразу же взяла себя в руки. — Ладно, ты все поймешь. Приходи во вторник. Я тебе обещаю: не пожалеешь. Хорошо.

Я неуверенно кивнул, ощущая себя полным дураком. Здесь явно происходило что-то, чего я не понимал.

— И не забудь четки!

* * *

Во вторник, после некоторых колебаний, я все же пришел.

Чувствуя себя полным дураком, я обрядился в балахон, который мне выдали на входе и сел на указанную подушку, стараясь спрятать под подолом дырявые носки. Пока собиралась группа, полумрак и благовония вогнали в полудрему, и я начал клевать носом.

Кто-то взял меня за плечо и бережно разбудил. Я окинул осовелым взглядом комнату и увидел, что все подушки кроме одной уже заполнены — прямо слева от меня. Справа меня держал за плечо смуглый парень, похожий на индуса, заботливо улыбаясь. Увидев, что я проснулся, он кивнул и сел прямо, больше не глядя на меня.

Из темноты в круг неожиданно вышел Альфа и занял последнюю подушку рядом со мной. Медленно обвел каждого взглядом. От его движений и жестов веяло каким-то напряженным спокойствием — не расслабленностью, а именно сосредоточенной мягкостью.

— Начнем.

Все вдруг взялись за руки, образовав замкнутый круг. Я с отторжением почувствовал свои ладони в чужих руках. После долгого затворничества любые прикосновения даже от знакомых людей начинают вызывать неприязнь.

— Сосредоточимся на дыхании и успокаиваемся. Ни о чем не думаем. Мысли не отгоняем, просто не следуем за ними. Свой покой передаем по рукам соседу слева.

Не успел я подумать, какая же это все чушь, как вдруг начало происходить что-то очень странное. Сосед справа начал подавать на мою ладонь какие-то сигналы: это была последовательность коротких и длинных сжатий и разжимай, надавливаний на разные точки, поглаживаний и фигур. Я медленно отследил цепочку и понял, что все они делают одно и то же: передают сообщение, исходящее от Альфы, которое по кругу же возвращается к нему самому.

И тут меня осенило. Я возбужденно задергался, чуть не подскакивая на месте.

Это же протактиль! Язык слепоглухих людей!

Меня пробила дрожь от внезапно нахлынувшего осознания происходящего. Эти люди собрались без метафонов в храме и общаются с помощью языка, который невозможно прослушать… Я уверен, что Друг смог бы разгадать, о чем они говорят, имея подробное четкое видео, но здесь было темно, а наши руки были скрыты под длинными балахонами. Да, религиозные здания были освобождены от камер и прослушки. Но все же, Друг все еще мог подслушивать разговоры внутри зданий, считывая вибрацию стекол и стен с помощью лазера. Но протактиль решает и эту проблему!

А раз они здесь собираются, то это не просто так… Господи, неужели я наконец дождался… Дождался… Неужели я теперь не один?

Я сидел и ощущал, как из глаз текут горячие слезы, но я не мог их вытереть.

Меня обуяла неутолимая жажда узнать, что же они рассказывают друг другу. Я попытался «вслушиваться» в прикосновения, чтобы разгадать их систему, но вскоре забросил попытки. Это было невозможно без «ключа».

БУМ!

Где-то над головами раздался удар гонга, наполнив помещеине приятной вибрацией, проникающей в самое нутро. Тут же все встали, разминая затекшие ноги и обсуждая друг с другом прошедшую практику медитации.

Ко мне подошла Элиза.

— Ну как, понравилось? — с лукавой улыбкой спросила она.

— Да! — хрипло выдохнул я. — Научите меня. Я тоже хочу.

Она бросила короткий взгляд на Альфу. Тот еле заметно кивнул.

— Пойдем.

Она взяла меня за руку и повела по лестнице наверх.

* * *

Лестница все сужалась и сужалась, а ступеньки становились выше. Вскоре я уже задевал плечами стены и тяжело дышал, чуть не тыкаясь носом в бедро Элизы, которое гладко очерчивалось под балахоном.

Наконец мы поднялись в маленькую комнатку на самом верху, с четырьмя узенькими окнами, через которые тусклый свет освещал блестящий золотой гонг, подвешенный на цепях. Возле него была установлена автоматическая колотоушка с войлочным наконечником.

— Это наш автогонг.

Я кивнул, поеживаясь от холода. Стены здесь были тонкие, и в балахоне быстро становилось прохладно.

— Зачем мы здесь?

Элиза вдруг приблизилась, взяв меня за руку и поманив к себе, призывая наклониться. Я почувствовал, как бешено заколотилось сердце. В этот же момент оглушительно ударил гонг, наполнив помещение звоном, за которым ничего не было слышно.

Конечно же, она меня не поцеловала. Она прижалась горячими губами к моему уху так плотно, что ее бешеный шепот будто звучал прямо внутри головы.

— Запоминай изо всех сил. Буква «а»…

Я ощутил двойное прикосновение к кончику большого пальца.

— Буква «б»…

Короткая линия вдоль указательного пальца.

— Запоминаешь?

Я виновато покачал головой и получил легкую пощечину.

— Сконцентрируйся. Отбрось все лишние мысли.

Я успел увидеть пробежавшую по ее губам улыбку, но затем снова ударил гонг, наполнив комнату низким гулом. Элиза начала быстро диктовать мне на ухо.

— Буква «а»… буква «б»… буква «в»… знак «окончание слова»…

* * *

Свой язык они называли «сумеречным». Оказывается, давным-давно так называлась какая-то тайная система общения в тибетском буддизме.

Сумеречный язык открыл для меня новую вселенную. Теперь я с нетерпением ждал каждого занятия, лежа на кровати и раз за разом повторяя выученные уроки. Это были приятные, иногда даже невыносимо приятные моменты, поскольку в воспоминаниях сразу всплывали ощущения, прикосновения, горячий шепот на ухо, близость тел, разделяемых лишь тонкими балахонами… И все это в пространстве, заполненном глубоким гулом гонга.

По вторникам и четвергам я теперь приходил раньше всех и наблюдал, как заполняется зал. Меня сажали в самом конце круга, поскольку я еще плохо владел языком и мог неправильно передать сообщение по цепочке. Но я старался изо всех сил, раз за разом понимая все больше и больше. Уже на третьей неделе Альфа довольно кивнул мне.

Вскоре, изучив около половины букв, я уже смог частично угадывать остальные. И хоть