Оставалось пересказывать обрывки.

— Когда Камелот наводнили тролли, феи окончательноубедились, что с людьми опасно связываться: самые лучшие намерения неизменноприносили одни неприятности. К власти пришли изоляционисты, а всех остальныхобъявили Неблагими.

— Значит, часть Благого двора стала новым Неблагим двором?

Тамани нахмурился.

— Вообще-то у Неблагих больше тысячи лет нет своего двора.Титанию свергли, Оберон стал законным королем и издал всеобщий указ, что радиблага людей феям надлежит навсегда оставить их в покое. Все вернулись в Авалон,Оберон создал врата, и с тех пор мы существуем отдельно. Правда, иногдавсплывают идеи, что феям следует вмешиваться в жизнь людей — как благодетелямили захватчикам. Тех, кто отстаивает такие взгляды чересчур рьяно, изгоняют.

— На Хоккайдо?

Тамани кивнул.

— Там находится... лагерь для осужденных, недалеко от врат.Мы отправляем их туда, чтобы они не сеяли смуту в Авалоне и вдобавок не моглисвязываться с людьми. На самом деле там нет отдельного королевства, но всеназывают их поселение Неблагим двором.

— А мать Шара? Когда ее... изгнали?

— Где-то пятьдесят лет назад, когда моего сеянца еще небыло.

— Пятьдесят? — засмеялась Лорел. — Сколько же Шару лет?

— Восемьдесят четыре.

Лорел изумленно покачала головой.

— Никак не привыкну!

— Привыкнешь, когда самой стукнет восемьдесят. — Таманипихнул ее в бок.

— А почему Шар ходил к ней сегодня? Думает, что Юки —Неблагая? И что еще за Преображение?

Тамани медлил. Лорел затронула непростую тему.

— Значит, так. С Преображением ясно одно: это полная чушь.Хотя звучит она правдоподобно. Я тебе расскажу, а ты запомни: в него никто неверит. По крайней мере, в здравом уме. В Авалоне небезопасно упоминать оПреображении.

Лорел выпрямилась и сложила руки на коленях. Тамани понял:предостережение лишь подогрело ее интерес. Иногда она ведет себя так по-человечески!

— Для начала вопрос. Ты когда-нибудь задумывалась, почемулюди так похожи на нас внешне?

— Ну, не совсем в такой форме. — Лорел улыбнулась, — Но да,задумывалась. Дэвид говорит, это связано с параллельной эволюцией — мызаполняем подобные... мм... экологические ниши. Как акулы и дельфины, только...ближе.

Тамани мысленно поморщился; только Дэвида тут не хватало.

— Так вот, Неблагие верят, что это наших рук дело — доПреображения мы выглядели совсем по-другому. Скорее, как растения.

— Зеленая кожа и все такое прочее? — спросила Лорел.

— Кто знает? Но Неблагие говорят, одна древняя королева,Зимняя фея Мэб, могущественными чарами изменила нашу расу и сделала ее похожейна людей. Вроде бы она влюбилась в человека... Они решили, что сеянец,прорастающий рядом с людьми, должен быть внешне похож на местных жителей.

— Значит, фея, которая родилась... то есть проросла вЯпонии, должна походить на японку. — Лорел рассуждала вслух. — Кажется, этолегко проверить. Все дети Неблагих должны быть похожи на японцев. Поэтому Шар ипошел выяснить, не сбежала ли Юки из... тюрьмы.

— Вот только Неблагих не пускают в Сад, значит, юная фея неможет быть родом из лагеря. Больше тысячи лет феи не рождаются за пределамиАвалона. А сеянцев мы не изгоняем.

— Постой, как это «не пускают в Сад»?

— Им запрещено... размножаться. — Тамани пожалел, что оназадала этот вопрос.

— И как вы этого добиваетесь? — запальчиво воскликнулаЛорел.

— Осенние феи поят их чем-то, — ответил Тамани. — Зельеразрушает способность фей цвести. А если нет цветков — нет сеянцев.

— Неблагих калечат? — Лорел сверкнула глазами.

— Не совсем, — беспомощно сказал Тамани.

— Неважно! В такие дела никто не имеет права вмешиваться!

— Я не устанавливаю законы, — возразил Тамани. — И неговорю, что они правильные. Смотри, как рассуждал Шар. Его мать всегда втайнебыла Неблагой, и о Преображении он узнал еще сеянцем. Помимо всего остального,— добавил он загадочно, — Потом его мать сослали на Хоккайдо. Сейчас мырассказываем ему о фее родом из Японии, где живут Неблагие. То, что Юкипроросла в Японии и похожа на японку, никак не подтверждает действие Преображения— ты же видела, какие разные бывают феи по сравнению с людьми, — но для Шараэто еще одна нить, которая связывает ее с Неблагими.

— А почему ты не рассказывал о Неблагих раньше — когда Юкипоявилась впервые?

Они остановились на первом светофоре в Кресент-Сити, иТамани обернулся к Лорел.

— Потому что Шар спешит с выводами. За Неблагими постояннонаблюдают, и не без причины, — Он вспомнил, как однажды отправился с Шаром наХоккайдо. До чего ужасно было слышать безумные речи из уст фей с такими яснымии умными глазами! Совершенно нереальные истории о заговорах, тайных мирах ичерной магии. — Я видел их поселение — всех его обитателей записывают в книги.Никто не выходит оттуда до самой смерти.

— А если Юки не из Неблагих, то кто она?

— Это нам и предстоит выяснить. — Тамани снова смотрел надорогу. — Дикая фея, не связанная ни с Благими, ни с Неблагими... такого мы неожидали. Но я не вижу других вариантов.

— И что мы будем делать? — спросила Лорел.

Она смотрела так серьезно, открыто и доверчиво;бледно-зеленые глаза блестели в лучах заходящего солнца. Тамани поймал себя натом, что наклоняется к ней, опомнился и отпрянул. Следующий шаг нельзя сделатьбез Лорел, хотя лучше бы ей не ввязываться.

— Клеа просила тебя подружиться с Юки. Надеюсь, ты сможешьчто-нибудь узнать.

Лорел кивнула.

— И я надеюсь. Правда, сама Юки этот план не одобряет. Такоеощущение, что она от меня прячется.

— А ты попробуй еще. — Тамани старался говорить ободряюще. —Только будь осторожна. Мы до сих пор не знаем, на что она способна и несобирается ли тебе навредить.

Лорел опустила голову.

— И постарайся выяснить ее касту, — Тамани тут же вспомнил,что Лорел не любит это слово — по причине, которую он толком не понимал, — иисправился: — То есть время года. Для нас это имеет колоссальное значение.

— Хорошо.

Тамани почти подъехал к дому Лорел. Она положила руку наручку двери и задержалась.

— А Шар... Неблагой?

Тамани покачал головой.

— Мать пыталась воспитать его таким, но он не особенноподдавался. А с тех пор как встретил свою подругу, Ариану, он меньше всего насвете хочет покидать Авалон. Ариана и ее сеянец Ленор — для Шара весь мир. Длянего нет ничего дороже их безопасности — и безопасности Авалона. Даже если егоматери придется умереть в изгнании.