Я ощущала чувства Дамиана, знала его сердце чуть ли нелучше, чем свое, но я не понимала его. Глядя в красивые и спокойные глаза, япопросту ничего не понимала. Я бы на его месте сбежала в горы, дралась, вопила,ненавидела. Я бы не сдалась ни на какое служение, как бы ни был потенциальноблагомилостив господин. И, честно говоря, я не была на сто процентов уверена всвоей благомилостивости. То есть я вполне уживаюсь со всем, что происходитпо-моему, но пойди мне поперек, и тогда со мной трудно будет. Пожалуй, я самыйжесткий человек из всех, кого я знаю, а я знаю достаточно жестких ребят.Последнее время я пытаюсь быть помягче, но пытаться — еще не значит быть. Яглядела в глаза Дамиана и знала, что, если бы это я была привязана ко мне как кМастеру, господину, я бы перепугалась.

Дамиан повернулся в воде, встав на колени у края ванны. Оннаклонился и бережно поцеловал меня в лоб.

— Ты меня снова спасла.

Он был прав, но, когда его губы коснулись моей руки, я подумала,долго ли еще он будет мне благодарен и когда наконец поймет, в какой мы обазаднице.

Ашер увел Дамиана в подвал устраиваться как раз передрассветом. Мика звонил, сказал, что и Мерль, и Зейн выживут. Черри оставалась сЗейном, и Мика должен был посмотреть, как там остальные его леопарды. Я егопригласила привезти всех их ко мне, и он сказал, что спросит. Мы не сказали вконце разговора «я люблю тебя», и это как-то нервировало. Я не привыкла спать скем-то, кого не люблю или кому не говорю «я люблю тебя». Но я слишком устала,чтобы это всерьез обдумывать, и потому отложила вопрос в тот уголок, где уженакопилось много таких, о которых мне не хочется думать в реальном времени. Тамуже становилось тесновато.

Как и у меня в доме. Натэниел помог мне одеться в самуюпрохладную ночную одежду — шелковую ночнушку, которая открывала бы слишкоммного, не будь я такой чертовски низкорослой. Сам Натэниел свернулся рядом вспортивных шортах. Джил спал в комнате для гостей. Крысолюды-телохранители поделилидиван и пол напротив двери моей спальни, то есть когда я пойду в туалет, мнепридется через них переступать. Бобби Ли сказал:

— Это нас разбудит, и лишняя заручка, что вы не уйдетев одиночку искать приключений.

Убедить его или Криса, что за мной не надо следить такплотно, мне не удалось, но, честно говоря, я слишком была усталой, чтобыспорить. Так что мы все устроились наконец подремать в долгий летний день.Натэниел закрыл тяжелые шторы, и комната погрузилась в густые серые сумерки.

Я устроилась под шорох кондиционера, Натэниел под боком, изаснула почти сразу, без сновидений. Когда завопил телефон возле кровати, язнала, что это такое, но не сразу смогла проснуться. А Натэниел уже протянулруку через меня и снял трубку.

— Резиденция Блейк.

Он стал тих, лицо его приняло очень серьезное выражение,потом он прикрыл трубку рукой и сказал:

— Это Улисс, охранник Нарцисса. Хочет говорить с тобой.

Я взяла трубку, не поворачиваясь, лежа на спине.

— Анита у телефона. Что вы хотите?

— Обей моего клана желает с тобой встретиться.

Я повернула голову, чтобы посмотреть на часы, и застонала.Едва два часа проспала. Я умею продремать час и быть в форме или вообщеобходиться без сна, но два или три часа сна выбивают меня из колеи начисто.Лучше уж без сна вообще.

— Я работаю в ночную смену, Улисс. Что бы ни хотелНарцисс, это подождет до вечера.

— Вчера прошел слух, что всю информацию о пропавшихликантропах следует передавать тебе.

Тут я даже немного проснулась.

— Что за информация?

— Он будет говорить только лично с тобой.

— Тогда дай ему трубку, я вся внимание.

— Он настаивает, чтобы ты приехала в клуб, немедленно.

— Я спала меньше двух часов, Улисс. И я не потащусь нату сторону реки на рассвете. Если у него есть информация, которая поможетспасти жизни оборотней, пусть даст ее мне, и я уже буду решать, куда оназаставляет меня ехать.

— Мой Обей настаивает, чтобы ты немедленно приехала вклуб, иначе он вообще не будет ничего сообщать.

Я села, прислонясь к спинке кровати:

— Почему сейчас?

— У меня нет привычки задавать вопросы, получая приказ.

— Пора бы ее выработать, — ответила я.

На том конце провода наступило молчание. Не знаю, был ли онозадачен и не понял комментария, или я слишком точно попала. Наконец он сказалтихим голосом:

— Сейчас Царь львов еще жив. Через несколько часов этоможет перемениться.

Тут я села, совершенно наконец проснувшись.

— Откуда ты знаешь?

— Мой Обей знает многое.

— Нарцисс действительно даст Царю львов умереть толькопотому, что я не приехала в клуб на рассвете?

— Мой господин весьма настойчив.

— Блин! — произнесла я тихо и с чувством. —Скажи ему, что я приеду, но скажи и еще одну вещь. В следующий раз, когда онпопадет в беду, ему тоже никто не придет помогать.

— Это большая помощь, чем он когда-либо оказывал любомудругому клану животных.

Что-то теперь прозвучало в голосе Улисса — что-то. Он лгал.Я это слышала по интонации. Не знаю, была это способность вампира, иливервольфа, или леопарда, да и все равно. Вопрос был в том, зачем ему лгать,будто гиенолаки никому не помогали в большей степени? Почему этот факт стоилвранья?

— Нарцисс помогает больше, чем хочет, чтобы об этомзнали? — спросила я.

— Почему ты так решила? — В голосе Улиссапрозвучал страх, если не паника.

— А что плохого, если община ликантропов узнает, чтогиенолаки помогают другим группам?

Он испустил долгий вздох.

— Нарцисс ни за что бы не хотел, чтобы так думали огиенолаках. Это было бы... — он замялся, — вредно для бизнеса.

— Но если Нарцисс так беспокоится насчет льва Джозефа,почему не проинформировать меня по телефону?

Улисс рассмеялся — коротко, будто я сказала глупость.

— Нарцисс ничего не отдаст просто так. Он всегдавозьмет свою цену.

— Так притащить меня в его клуб — это и есть цена?

— Вроде того.

— Я могу привести с собой своих людей?

— Мой господин будет счастлив видеть всех твоих людей,которых ты позаботишься привести.

Формулировка мне не понравилась.

— Как великодушно с его стороны.

— Когда ты будешь? — спросил Улисс.