Я пожала плечами:

— Ну, знаешь, я не могу себе представить, как бы могладопустить, чтобы меня до такого довели, но это дело не мое, а ваше. Так чтодавайте поделимся информацией, и мы поехали.

По лицу Улисса пробежало выражение какой-то эмоции, которуюя не успела уловить.

— У нас в клубе правило: огнестрельное оружие недопускается.

— Я думаю, мы свое оставим при себе, — сказалБобби Ли.

Я на него только глянула, и этого хватило. Он заткнулся, ноответил мне улыбкой.

— Вообще-то я с ним согласна. Сегодня мы пистолеты несдадим.

Улисс покачал головой:

— Анита, я не могу нарушить этот приказ господина. Тыпонятия не имеешь, что он с нами сделал бы, впусти мы вас с пистолетами.

Я оглядела мужчин, стоящих по кругу в темном зале. От нихволнами исходил страх, тела их дрожали. Я никогда не видела одновременностолько людей, так тщательно выпоротых. Они сделают именно то, что им сказаносделать, потому что слишком боятся сделать что-нибудь иное. Мне говорили, чтохороший доминант — заботливый партнер. Может быть, Нарцисс не хороший доминант,а плохой.

— Мне очень жаль, Улисс, я действительно не хочу тебевреда, но если Нарцисс настолько ополоумел, что вы все так перепугались, то мыоставим при себе оружие.

— Анита, пожалуйста, я прошу вас.

Наверное, по моему лицу он прочел, что здесь я не уступлю,потому что рухнул передо мной на колени. Они так стукнули по полу, что явздрогнула. Он все так же обнимал себя руками за локти и потому никак несамортизировал удар.

— Анита, прошу тебя.

Я покачала головой, глядя в эти полные ужаса глаза.

По его щекам потекли слезы.

— Анита, смилуйся! Ты не знаешь, что он сделает снашими любимыми, если мы не выполним его приказ.

— Любимыми?

Он со второй только попытки сумел сказать:

— Аякс мой... любовник. Мы уже четыре года вместе.Анита, прошу тебя. У меня нет права просить, но я умоляю: отдайте оружие.

Я покачала головой:

— Улисс, мне действительно жаль, но чем больше тырассказываешь, тем меньше мне хочется расставаться с оружием.

Он бросился так резко, что я не успела среагировать, а Криси Бобби Ли выхватили стволы, но Улисс не пытался на меня напасть. Он обхватилменя руками, зарылся лицом в грудь и зарыдал, умоляя. От него воняло страхом,кровью и чем-то похуже.

— Ребята, уберите стволы. Он меня не трогает, видите.

Они убрали, но вид у них не был особенно счастливый. У меня,думаю, впрочем, тоже. Я дотронулась до головы Улисса, но он только повторял:

— Смилуйся, смилуйся, смилуйся...

— Ребята, вы можете пойти с нами. Просто уйти вместе снами отсюда.

— Не очень удачная мысль, — прошептал Бобби Ли.

— Плевать мне. Ни с кем нельзя так обращаться.

— И что ты будешь делать, Анита? Предложишь им всемзащиту? Столько пистолетов мы сюда не привезли.

— Если другие гиены возразят, мы их оставим. Я не длятого нас сюда привезла, чтобы нас поубивали, но если можно будет, мы ихзаберем.

Бобби Ли покачал головой:

— Ты усложняешь себе жизнь, Анита. И очень ее себезатрудняешь.

— Да, мне говорили.

Улисс цеплялся за меня, плача, умоляя. Пришлось схватить егоза лицо и заставить посмотреть на меня, и то его глаза ничего перед собой невидели. Почти минуту у меня ушла, чтобы он меня увидел.

— Вы можете уйти с нами, Улисс. Все уйти, просто взятьи выйти отсюда.

Он покачал головой:

— У них наши любимые. Ты понятия не имеешь, что онимогут сделать, не можешь иметь.

— Они?

Где-то в зале щелкнул винтовочный выстрел. «Браунинг» уженаполовину вылез у меня из кобуры, когда Крис пошатнулся. Кровь брызнула из егоспины на Калеба и Джила. Джил закричал. Мне пришлось отвернуться до того, какКрис упал на пол.

— Трое на мостках, с винтовками. Мать их так, девушка,мы сами в это влипли.

Я проследила за его взглядом и увидела только контуры. Еслимне полагается быть кошкой, почему же эта крыса лучше видит в темноте?

Улисс только причитал:

— Прости, прости, прости...

Я приставила дуло к его голове:

— Что бы ни случилось, Улисс, следующий ты.

Из темноты донесся мужской голос. Он говорил через звуковуюсистему, больше ничего сказать не могу.

— Если я спущу курок, погибнет ваш второйтелохранитель. Пули в винтовках серебряные, миз Блейк, и смею вас уверить, моилюди снайперы. Положите оружие, и мы поговорим.

Оружие я не положила, но сказала Улиссу:

— Пошел вон от меня! Ну!

Он отполз, продолжая плакать.

Я рассмотрела темный контур с моей стороны потолочныхмостков. Бобби Ли целился на другую сторону, и оставался еще один, посередине,в которого не целился никто. Но на такой дистанции, когда они над нами, намнеобходимо, чтобы каждый выстрел был зачетным, то есть сначала убить всех, когосможем, а потом надеяться, что как-то удастся разобраться с оставшимся.

— Кто вы такие, мать вашу так? — спросила я.

— Бросьте пистолет, миз Блейк, и я вам отвечу.

— Пистолеты не кладем, девушка, — сказал БоббиЛи. — Он нас так и так убьет.

Я согласилась.

— Мы не хотим вашей смерти, миз Блейк, но нам абсолютнонаплевать на ваших друзей. Мы можем просто щелкать их по одному, пока вы непередумаете.

Я встала перед всеми, чтобы стрелять в середину былотруднее. От выстрела сверху я не могла прикрыть их полностью, но сделала все,что можно было.

— Всем лечь!

Только Бобби Ли медлил.

— Они не хотят мой смерти, а мне нужен твой пистолет.

Он глянул на меня, потом припал на колено, используя менякак щит от стрелка в середине. Просек мой план, умница.

Остальные жались к полу. Прикрытия не было, а дверь былаблизко, но не настолько, чтобы добираться до нее под дулами трех винтовок.

— Что вы делаете, миз Блейк? — спросил голос.

— Проверяю одну теорию, — ответила я.

— Не делайте глупостей, миз Блейк!

— Бобби Ли! — позвала я.

— Да, мэм?

— Хорошо стреляешь?

— Скажите мне когда, и проверим.